В колонках играет - Ennio Morricone - Chi Mai

Для тех, кто не читал самого первого поста про эту писанину большая просьба пройти СЮДА :)



***
В прохладной полутьме мужчина любовался белыми крыльями. От них исходило сияние, бело-серебряной паутиной опутывая комнату, успокаивая... Было тихо, так хорошо… Только голос… Голос звучал в голове. Мягкий бархатный. Он напоминал, что пора закончить картину.
Не хватало ещё пары штрихов. Совсем немного. И потом можно будет показать её тому, ради кого продолжалась такая странная жизнь.
Скоро должен был начаться прием. Внутренние часы неумолимо отсчитывали минуты. Ему захотелось замуровать дверь в эту комнату. Ещё рано… Любимый должен увидеть Картину. Может когда-то все эти надоедливые гости тоже станут только частями его безупречного творения?.. Вздох разорвал тишину. Пока слишком опасно. Скоро его Бог будет рядом… Тогда…
В коридоре раздались шаги охранника.
Мужчина с сожалением покинул свою студию.

***
Ещё через два часа, полтора из которых было потрачено на общение с собственным секретарем, Кол вылетел в Сан-Франциско. Ещё некоторое время потратил на выяснение некоторых обстоятельств. И явился на прием, для которого его костюм был слишком строгим. Проходя через помещение, как и в клубе, он выглядел чем-то совершенно чуждым всему происходящему здесь, этому месту, этим людям. Серые глаза лучились удивительным покоем, в движениях проскальзывала звериная стремительность.
Оуэн обернулся от бара, удивленно приподнял бровь. Извинился перед режиссером, с которым разговаривал. Отошел от стола, отставив на каминную полку бокал шампанского.
- Мистер Дэвис? – едва слышно.
- Приветствую Вас, Оуэн. Выйдем? На пару минут…
Улыбка на губах. Потом актер обернулся к гостям, промурлыкал что-то режиссеру, с которым разговаривал недавно, еще кому-то. Вернулся, чуть поклонившись.
- Как пожелаете. К Вашим услугам, - и направился к черной лестнице.
Выйдя на улицу, Кол с облегчением вдохнул воздух, позволив звериной ярости отразиться в глазах. В зрачках, поймавших свет, промелькнул отблеск желтого. Он обернулся к актеру. Ещё через секунду Оуэн был прижат к стене вполне профессионально.
- Сволочь… Зачем ты это с ним сделал? – тихо, но голос все ещё был абсолютно спокойным.
У Ангела только зрачки едва заметно расширились, выдавая изумление.
- С твоим секретарем? Сам не знаю толком. Он меня совсем с ума свел, - с едва заметным напряжением заставляя себя говорить. – Ты… из-за этого?..
Короткий не слишком сильный удар в челюсть.
- Стив сам знает, как из этого выпутываться… Лайонэл. Зачем? – в голос прорвалась хрипотца. – Я бы тебя прикончил…
Тихий сдавленный кашель. Оуэн сглотнул кровь, с усилием вдохнул. Медленно повернул голову. Поднял странно-застывшие глаза. Исчез куда-то даже проснувшийся было страх.
- Он… конфеты? – голос казался лукавым, только слишком монотонным. Словно человек одел маску, а теперь забыл ее снять, и заснул. А маска говорит за него.
Пара коротких ударов. Больно. Но почти не опасно.
- Хочешь сказать, что это была случайность? – почти издевательски, если бы не отчаянье.
Почти минута тихого надсадного хрипа – восстановить дыхание все трудней, горло залито кровью. Потом, медленно, очень медленно, по миллиметру, вдохнул. Прижался к стене затылком.
- Пачки… одинаковые… он любит… не посмотрел… - шепот против воли, вдруг сменившийся бешенством. – Ты бить сюда пришел? Так бей!
- Идиот… Я тебя ненавижу... Какой же ты идиот… Его глаза тогда… - почти беззвучно, только на вздохе в голос прорывалось рычание зверя. На побледневших губах вдруг стала заметна кровь. Сейчас Кола было трудно, очень трудно принять за человека. Только следующий удар выбил кусок кирпича из стены, кулак так и не коснулся актера.
Непроизвольно дрогнули ресницы, так и не опустившись. Актер засмеялся бы, если бы не перехватило горло. Страх, бешенство, вина… Он даже не вздрогнул. Только в глаза смотрел, почти против воли. И отстраненно отмечал блики луны в волосах человека…
Мужчина длинными звериными движениями языка убрал стекающую по руке кровь, все ещё придерживая горло Ангела. Опять поднял лихорадочно горящий взгляд, не узнающий.
- Ты – его друг. Я люблю его, - голос опять сорвался на рычание. Отзвук какой-то звериной тоски. Потом он окинул взглядом темный переулок, казалось, принюхиваясь. Потом очень медленно выпрямился, закрывая глаза. Недоуменно посмотрел на свою руку на горле актера.
- Не рыпайся.
Поднял его на руки.
На долю мгновения темные глаза актера сделалась малахитовыми от злости.
- Отпусти меня на землю… - почти бешенство, все тело сжалось одной стальной пружиной.
Жуткая боль прокатилась от ребер к желудку. На столько сильная, что помутилось в глазах. Мужчина замолчал, стиснув зубы. И вдруг его тело стало безвольным, как у куклы.

В конце переулка стоял черный джип, в котором их ждали три человека в сером. Прозрачно-медовые глаза водителя так и не изменили своего выражения, пока он разглядывал хозяина и выслушивал его приказы.
Кол посадил Ангела на заднее сиденье. Сам сел рядом. Приказал ехать в одну из лучших частных клиник.

Блондин в зеркально черных очках регулярно посещал клинику. И каждый раз врачи с трудом выдерживали взгляд вальяжно-спокойных серых глаз. Многочисленные повреждения… старые… химическая фабрика, а не сосуды… - Кол выслушивал это все с тем же выражением лица. Потом жестом отпускал медиков. Ненадолго заходил в палату, смотрел на человека на койке. Стоял, прислонившись к стене. Минут пять. Потом так же молча уходил прочь.
Ангел не шевелился. Совсем. Просто лежал, уставившись в потолок немигающим взглядом, так что потом иногда приходилось лечить еще и слизистую глаз. Безразлично. С того первого раза, когда он вырвал все иглы из своего тела, он больше не сопротивлялся. Просто ничего не хотел. Ни на что не реагировал. Позволял другим делать их работу.

***
Ночь застала Джуди Блэк врасплох - она и не думала так долго задерживаться на каком-то дурацком собрании по поводу расизма. Она вообще терпеть не могла лезть в политику. Девушка встряхнула пышной копной черных волос. Конечно, общество Ника и Денни того стоило. Но вот теперь ей придется тащиться одной по этому идиотскому пустому переулку. Было холодно, она плотнее запахнула легкую ветровку. Звук проезжающей мимо машины она услышала в последний момент. И среагировать не успела.

***
Слезы капельками радуг застыли на ресницах широко распахнутых аметистовых глаз. Удивительно прозрачных сейчас. Смотрящих неотрывно вверх, несмотря на ослепительный свет, отражающийся от стальных стен.
Девушка звонко смеялась. Счастливо. Механически пытаясь выдернуть руки из удерживающих её захватов.
Над её кожей голубоватыми молниями сверкал скальпель, оставляя все новые и новые узоры. Девушка начинала смеяться от каждого обжигающе-холодного прикосновения стали.
В какой-то момент оков не стало. Она поднялась на своем металлическом ложе, расчерченном сверкающими алыми потоками. Заворожено посмотрела на кровь, стекавшую с собственных пальцев.
Под этим немыслимо ярким светом потоки крови и изрезанная шоколадная кожа казались причудливым платьем, уложенная копна черных волос с венком темно-бордовых лилий – фатой.
Мужчина бесшумно отступил на пару шагов, издалека любуясь своей жертвой. Взгляд надежно скрывали зеркальные очки.
Девушка опять начала смеяться, закружилась по комнате, раскинув руки, все так же неотрывно смотря вверх. Говорить она почему-то не могла.
Звука смеха тоже не было слышно.
Она поскользнулась, упала. Темное гибкое тело невольно приковывало внимание в металлической пустоте небольшой комнаты.
Он стоял, склонив голову набок, мечтательно улыбаясь. Когда она замерла, подошел ближе, прикоснулся к запястью, чтобы почувствовать затухающий пульс.
Она слабо улыбнулась в полудреме. Он снял свои очки.
Серый пронзительно-теплый сияющий нежностью взгляд обещал покой, счастье. Он был неотрывной частью музыки, звучавшей в этой комнате. Как и биение двух сердец.
Потом все оборвалось.
Мужчина поднял её на руки, не обращая внимание на промокшие насквозь рубашку и пиджак. Уложил обратно на стол. Опять стал у стены, ещё некоторое время просто смотрел. Потом хлопнул в ладоши. И предоставил уборку мусора паре людей в серых костюмах.

***
Через полторы недели светловолосый мужчина снова посетил клинику. Опять вошел в палату Ангела. Сел на край кровати.
- Все. Они сделали все, что могли.
- Да? – безразлично.
Ресницы опустились, скрыв глаза.
- Знаешь… он ведь ждет тебя.
- Да? – все то же.
Едва заметный вздох. Блеклая улыбка, на миг засиявшая сотнями красок – привычная маска.
- Скажешь, у меня долгие гастроли… на Гавайях…
- Потом?
- Вертолет? – почти мурлыканье.
Потом под пальцами мужчины чуть ли не в спираль свернулась металлическая спинка стоявшего рядом стула.
- Вот как? Тебе все ещё мало?
Утомленный вздох. Ангел открыл глаза, и матом объяснил Колу, где он его видел вместе с продолжением и по отдельности. Всего парой быстрых фраз. Закрыл глаза снова.
Мужчина не пошевелился, спокойно выслушивая все. Только во взгляде усталость смешалась вдруг с горечью, болью, но это быстро ушло, сменившись своеобычным спокойствием.
- Он ждет тебя, слышишь? Он рассказывал о тебе…
- Заткнись, - ровно.
Кол опустил ресницы. Судорожный вздох, будто дышать стало нечем. Короткий приступ кашля.
- Не смей уходить… Ты нужен ему. Дурацкая ошибка… Но ты нужен ему, слышишь? – почему-то очень тихо.
- Дурацкая ошибка… - смех. Вдруг сомкнувшиеся на запястье пальцы. – Ты замолчишь наконец? – почти рык.
Кол вдруг обнял его, прижал к себе. Сильно. Не вырваться.
- Я не дам тебе уйти. Чего бы мне это не стоило. Даже если придется сделать из тебя куклу. Я не хочу видеть, как мир разбивается в его глазах. Не хочу, чтобы ему было так больно. Не смей уходить. Не заставляй меня… Я готов убивать, только чтобы ты жил… У него ничего не останется. Только машины. Этого слишком мало. Не смей уходить… - тихо, устало, отчаянно.
Эхо сорвавшегося смеха. Тихое, хриплое, болезненное – в ухо:
- Ты так говоришь… почти сорвавшийся… - выдох. Непроизвольный. Перехватило дыхание, снова. – Только… У него… раз он сегодня он для нас… останешься ты, разве нет? И… - щека потерлась о плечо, пальцы едва заметно шевельнулись, касаясь руки. Шепот получился интимным и бархатным: - Знаешь… я знаю, потом… потом я может быть… но сейчас… сделай из меня… эту куклу… - и звонкий смех, искристыми фейерверками запутавшийся в светлых волосах мужчины.
Кол отстранился, руки бессильно упали.
- Почему я не могу… - и без того едва различимая, фраза оборвалась не закончившись.
Спокойствие во взгляде разбилось стеклом. Остался только крик. Беззвучный. Мечущийся в почти черных глазах. Боль, нежность, бессилие…
Тихо вскрикнул, вскочив со стула, человек у одной из стен. Но больше не пошевелился замер.
- Не уходи… - одними губами.
Актер застыл. Вздохнул. Сел рывком. Поднялся. Осторожно сделал эти несколько шагов, шатаясь. Присел на пол у кровати, оперся на нее плечом. Едва ощутимо коснулся кончиками пальцев колена светловолосого.
- Хочешь, я расскажу тебе одну сказку?.. – почти ласково.
Только в глазах, за привычно-безмятежной маской, метались обрывки чего-то.
- Да.
Ресницы опустились, «притушив» взгляд, обернулся на секунду.
Охранник так же молча вышел, закрыв за собой дверь.
- Однажды… в теплом… королевстве… был старый маленький город. Две улицы, магазин, шоссе рядом, река. Ничего примечательного. И в этом городе был мальчик, не веривший в ангелов… - он замолчал ненадолго. Чуть подвинулся, улегся на полу, откинув голову на край кровати.
- Не важно, что у него не было ничего. Только шесть метров на семь человек. И вечные две улицы. Зато он был счастлив. У него был друг, смеявшийся так, что, даже грустя, хотелось смеяться в ответ… Но текло время. Отец этого мальчика разбогател, и забрал его с собой. Туда, где не было друга…
- Новый город был больше, быстрее, веселее… Все забылось в его водовороте… Был только мальчик, по прежнему не веривший в ангелов. Мальчик, который рос, как все… Делал что-то… - голос снова сорвался, актер сглотнул едва слышно.
- Потом… потом, однажды, сорвалась сделка. Мальчик лежал в подворотне и сквозь боль ударов думал, что теперь-то он знает, ангелов не бывает. Ему было смешно и больно. И, когда люди вокруг него замолчали, он не сразу услышал. А выросший друг его стоял, опираясь о грязную стену подворотни плечом, и медленно наматывал рубашку на левую руку. Потом мальчик отключился… Утром он пришел в себя в какой-то страшной дыре, прокуренной и вонявшей хуже, чем подворотня. Рядом, на той же продавленной тахте, сидел его старый друг и замазывал царапины йодом. Йод… Там йод всегда был дешевым. И, глядя на него, мальчик, не веривший в ангелов, вдруг подумал – а почему бы и нет? Ведь он снова сможет помочь!
- И пошевелился. Друг рассмеялся, вскочил, принес горячего изумительного чаю. Его плечо было в крови, а он, словно не замечая того, готовил мальчику что-то поесть. Мальчик смотрел и улыбался. Просто будет обмануть старого друга… Он рассчитал все. Он вытащил его к себе в отель, он накормил его ужином в ресторане, а потом, со слезами на глазах, изобразил срыв. И рассказал… Друг поверил. Кивнул. Улыбнулся.
- Знаешь… мальчик был разным… но подставить совсем друга даже он не решился бы без причины… Друг должен был ждать, пока мальчик, не веривший в ангелов, заключит сделку… Просто ждать, на всякий случай… Он и ждал. Мальчик подписал договор, а потом человек, оказавшийся гораздо сильнее его, обернулся и тихо сказал, что теперь они развлекутся, все равно убивать… Мальчик, не веривший в ангелов, что-то пытался сделать… не смог… А потом…
- Там, где он оставил друга и куда повели его эти люди, было пусто. И мальчик обрадовался, что хоть кто-то не попадется на его ошибке. Он не мог противопоставить этим ничего… Его ударили в грудь… Он видел ножи, дула… А потом с крыши старого дома спрыгнул друг, и перекатившись, стал между ним и теми. Он не видел его лица. Слышал только голос. Тихий, ласковый, счастливый, почти умоляющий. Голос человека, безразлично смотревшего на все это и шедшего вперед так, словно бессмертен… Потом… Мальчик пытался подняться, снова не смог… Сказались недавние побои. Он лежал, слышал свист пуль и лезвий, и тихо, сбивчиво кричал – в своем сознании – что ангелов не бывает, не может быть с этом мире… А друг стоял и не падал. И сливался иногда со светом. И на миг мальчику показалось, что вот он, ангел… А потом упали двое последних. Как-то сразу. И друг медленно обернулся через плечо, улыбаясь едва заметно. И упал, а вокруг лилась кровь… Потом мальчик не помнил… Он запомнил только лица врачей скорой помощи, укладывавших друга на носилки. И заливавшую все кровь. Другу… другу вырезали почти всю печень в той схватке… Друг лежал, улыбался солнечно, легко, искренне, так, как в детстве… и только шептал почти беззвучно «ангел»… Мальчик думал, что он бредит… А потом поймал его взгляд. Мутный от боли, и такой, что самому хотелось улыбаться, и снова услышал «Ангел»…
- В скорой не нашлось лишнего места. Друга увезли, мальчик потом звонил, искал… Тот словно исчез… Мальчик снова вернулся на улицы, к своей работе… Потом, шесть месяцев спустя, когда снова кто-то держал нож у горла… За спиной послышалось все тоже тихое «Ангел», и друг, чуть шатаясь, вышел из тени переулка, и снова улыбался… Только на этот раз мальчик смог встать с ним рядом… И вместе с ним попасть в больницу… Только… с тех пор мальчик никогда больше не интересовался вопросом, есть ли ангелы в мире. Он… он просто увидел одного из них в глазах своего друга…
Вздохнул. Опустил голову, глядя на свои пальцы. И негромко закончил:
- Вот такая вот сентиментальная сказка…
Все это время Кол не шевелился, почти не дышал. Только под конец повернул голову, чтобы посмотреть на полуденное солнце за окном. Теперь выражение прозрачных глаз было трудно разобрать. Если поймать этот взгляд, казалось, что где-то воет бездомная собака. Или кто-то кричит протяжно… Потом он закрыл глаза. Медленно опустился на пол рядом с Ангелом. Обнял осторожно за плечи. Потерся щекой и виском о плечо, все так же, не открывая глаз, как большая кошка. Движение вышло несколько болезненным. Вздохнул.
- Поедешь со мной? Все равно я сорвал твои съемки… Ненадолго… Я должен завтра лететь в Испанию...
По телу прошла нервная дрожь. Короткий вздох и все прекратилось.
Актер едва заметно кивнул. Поднял голову от плеча мужчины:
- Ну, вот…я опять тебя… ты снова грустишь… - едва заметное прикосновение пальцев. – Конечно, поеду, если хочешь… Вот видишь, какой из меня вышел ангел… - тихий смешок, сорвавшийся почти в ту же секунду.
- Глупый, глупый ангел… Я тоже не верил в ангелов… - тихо. – Если хочешь, мы полетим сегодня вечером. Самолет частный, - рассмеялся тихо. - А со Стивом сам будешь разбираться… Я делал так с ним когда-то. Специально, - поднял взгляд уже спокойный, теплый. - Теперь не страшно. А я… часто грущу…

В больничном коридоре трое людей в серых костюмах с очень спокойными глазами объясняли что-то врачам и медсестрам, не давая им пройти в палату.
- Я… - начатая странно-беспомощным тоном фраза оборвалась на половине. – Я знаю, - тихо вздохнув. – Специально?.. – просто взгляд. Усмешка на бело-синих губах. – Когда захочешь лететь, я буду готов. И… ты часто все это делаешь? И грустишь, и расстраиваешься?.. Вот дождешься… - едва заметная улыбка в глазах. – Лайонэлу скажу!
- Стив – то, что он есть. Что-то сделали другие, что-то изменил я… Он все равно остался собой.
Потом «большие страшные глаза».
- Ну этого ещё не хватало! Придется перестать расстраиваться. И загрызать на месте… - потом выкрикнул в сторону двери пару фраз. Через пару минут в палату вошел охранник с одеждой для Ангела.
Одеваясь, актер все еще продолжал смеяться.