Когда к маме пошлет тебя век-охламон,
И последнюю совесть Фортуна пропьет,
Спрыгнет Кошка неслышно на мокрый балкон,
Чтоб согреть одинокое ложе твое.

Выгнув спину, потрется о ножку стола,
Восхищенно и робко шепнешь ты: <Кис-кис!>,
И, пройдясь по-хозяйски по темным углам,
Злые тени она передушит, как крыс.

Пусть щетинится небо кинжалами звезд,
И вдали артобстрел начинает гроза, -
Что у Кошки за хвост! Феерический хвост!
И какой глубины хризолиты-глаза!

И вскипит самовар, и зажжется торшер,
И теплом, и мурчаньем наполнится дом,
И, уткнувшись лицом в шелковистую шерсть,
Ты забудешь про сырость и тьму за окном.

Смертный пот рукавом отирая со лба,
В миг последний пред тем, как закончится всё,
Позови - и усталую душу в зубах,
Как котенка, в забвенье она унесет...

(с) Анна Иванова