берлинская стена поперек горла. разделила суку на общественную и обособленно личную. если будущее существует. то обязательно зацепит за воротник и протащив вдогонку по оврагам ударит о перрон. чтобы взбодрилась. начала делать по утрам зарядку и влюбляться в каждого встречного. обладателя пухлых губок и распахнутых пронзительно голубых глаз. а я все также преданно люблю старые мешковатые толстовки и рваные выцветшие джинсы. наряжаться как шестнадцатилетняя и обхватив колени сворачиваться комочком в безразмерном кресле. не двигаясь в направлении улицы. и пусть твердят что в таком виде неженственно безродный цветок. я не девочка. я в капюшоне. сейчас вытяну через хрупкое исхудавшее запястье растянутые струны и подарю любому талантливому мальчику. чтобы сыграл трогательно и задушу беруще пропел. я не унываю. стелю постельку чтобы выспаться навсегда и дрожу в ожидании колыбельной. только не ври. я безобидна до невозможности. даже когда стараюсь казаться злой изо всех сил.