...В конце концов я завела себе ежедневник.
-Потому что я не могу в пятницу, просто не могу в пятницу никак, - говорила я в регистратуре, мешая даты с днями недели в спешном порядке в памяти и соглашаясь на два часа вынужденной прогулки по осклизлому и холодному городу:кафе на предпоследние деньги, зеленая стена дикого винограда в усадьбе Трубецких.
Телефон звонил и пульсировал напряженно смсками.
Когда я грела пальцы крепким кофе,когда ходила за джемом, когда лебеди подпустили нас впритык - немытые желтые шем и черные ласты лап, - когда я перелезала через забор за гладким каштаном, что увидела с улицы.
Так и проходит ее детство.И моя...молодость?глупость?обратимость?
И когда мы пили привычно свой коньяк в Билингве за огромным круглым столом,потому что вечер был своевременен  и уместен, и мне все больше казалось, что совсем не сентябрь уже в становление, а мы все увязли все гораздо глубже.Лапки в меду, янтарные крылышки трепещут, нимб - в ремонте.
Какой мне толк от больничного, кого спасал больничный.
Ну, что я не видела замужем.
Извечное это сравнение.
Я очень хорошо помню, как нам было 17.И мы видели себя героями книг битников, и мир был необычен на вкус и столь же нестабилен, сколь прочен и упорядочен.
Прошли годы, и все стало - обыденностью.
Встречи в третьем городе, три часа регулярного сна, кофе, мерящееся в сигаретах, сигареты, упирающиеся в расстояния, расстояния, пройденные трассами.
Никакие не мифологические персонажи, обычные люди с набором определенных стереотипов.
Места, явки, пароли, ключи.
Я сама сначала не прощала, а потом была благодарна за то, что.
И вот ты стоишь в клешах дикого ультрамаринового цвета от бедра.В привычной обстановке.С ежедневником между кипой бумаг, парой пластиковых карт, которые чревато потерять, и очередным Драгонленсом.
Ну, какие тут комментарии.
Кроме - непечатных.