Есть такой праздник года - Имболк, белый-белый матово нестерпимым молоком. Жемчуга - к слезам, снег не может быть вечен. Боль очищает, и где-то, совсем в других книгах ты, верно, читала, о богоугодной жертвенности.

Очищающее и исцеляющее - это пламя, липкие и эластичные язычки, песнопения с трепещущими факелами.

В эти белые-пребелые дни при скудном свете тонкого до бесцветности месяца душа не может боле изменять - с телом.

Мы вернемся, мы обязательно вернемся. А на нашем месте взойдут травы, силясь догнать по неоставленным следам.

Костер трепещет, ожидая. Две плоти сольются в единую.

Ты захлопнешь книгу, а тени, отблески искр, летящих из камина, все будут играть с тобой, скорые и смутные.

Помни, когда придет весна. Помни об этой первой  истинной радости года, даже если не можешь поднять глаз, потому что - понимаешь.

Мы все равно вернемся. Ибо прикованы к этой земле.

Я буду. Все меньше времени. Все те же холодные ночи года.