Продолжаю лишним временем смотреть отечественные современные фильмы.
Очень длинно и сразу про три фильма - под катом.
Из наиболее неудачных за сутки - "Похороните меня за плинтусом". Если и так не блиставшую книгу откровенно вытягивал отличный язык Санаев, то ли неудачная игра Крючковой, то ли неверные акценты - да плюс к сценарию именно что по мотивам - свели полностью на нет хоть кою художественную ценность. Сцены затянуты, идею раскрыть не получилось в принципе - мимолетные воспоминания дочери да нагромождение воспоминаний бабки к концовке выигрышно не смотрятся. Не читавшему книгу понять о чем собственно разговор, мягко говоря, сложно.
Два следующих фильма были - многим интересней. Оба абсолютно за гранью реализма - рецензии пытающихся применить к тем мерки реализма итогом, да, сугубо негативные итогом.
"Нирвана", взявшая премии за костюмы на Нике, впрочем, большинство подкупает - эстетичностью, лицеприятной вывереннной картинкой, воспринимающейся потугой если не на бестселлер, то на фильм - коммерческий. При подобном подходе откровенно схематичный - подчас наивный, на грани логических сбоев - сюжет все же дает оттторжение. Вторичная и истасканная тема наркомании, шаблонные линии, картонные персонажи. Все это так, если не задумываться о том, почему столь завораживащи - образы.
Банальные фразы произносятся, мимикрируя нестандартно глубокие чувства и эмоции - Ромео и Джульетта перестали говорить об вечном и обычном высоким языком, переведя его в короткие и нарочито неглубокие фразы. Обыденные герои носят личины фриков на грани прет-а-порте. Атмосферу карнавала и театрализованности действа передают и специфичные ракурусы камеры.
Досмотреть фильм до финала собственно только потому и оказывается возможно. Интригует не собітийній ряд, но его воплощение. Финалом же наконец становится понятно, что фильм совсем не о глупых подростках, увязших в попытках воплотиться во взрослой жизни. Но - о проекциях. Облетают зрелищно серебристо-флюрные маски грима, их смывает дождь. Комната-сцена, залитая неоном, оказывается грязным сковотом с продранным матрасом. Но с отпавшими илллюзиями, играми с самим собой приходит не карательная жесткая реальность, а - самоиндефикация и свобода выбора, перспективной по своей сути.
Еще сложней в восприятии "Волчек", записан большинством в авторское кино. Однако неоднозначное и со смазанным же идейным пластом.
Дальше - сугубо личностная проекция.
Мне показалось, что этот фильм-притча, в котором невозможно воспринимать образы как реалистичные, хоть именно зыбкая и дискомфортная современная реальность и породила их, и вовсе не о Любви. Эта не история противостояния безусловного альтруистичного чувства и неспособности испытавать эмоции подобного плана в принципе, нет. Это притча - о Смерти.
Главная героиня, которой так и не доведется вырасти, рождается практически после совершенного матерью убийства, сразу оказавшись на грани бытия - первого, по ее словам, из многчисленных воспалений легких. Встреча с матерью, вернувшейся из семьи - девочка чуть не убивает, защищая мать, одного из ее случайных возлюбленных. И это только первое звено в цепи агрессий - лучшее оружие ребенка - нападение, ее камень за пазухой не условен.Инфернальная сказка-легенда о ребенке-волке, найденном на кладбище, которую героиня сама не понимает рассказала ли ей мать. Или же она привиделась, пришедши извне. Места игр - кладбище, полотно железной дороги с опасностью для жизни. Лучший друг, которому можно довериться, - погибший мальчик. Единственный человек, добровольно заботившейся о девочке, ее бабушка - умирает. И все это на фоне яростного материнского:"Я жить хочу".
Пресловутое жить на практике оказывается необыкновенно уродливым - пару деревенских пейзажей начисто перечеркивается бесконечными попойками, хромой теткой, воспитывающей ребенкка сугубо по безысходности, и как кульминацией - описании насилия совокуплений, учиненных над матерью, вместо той самой любови доминантой жизни, к которой она так стремиться.
Характерно, что дочь пытается отрезать мать от проявлений жизни, к которым она так стремиться, предлагая взамен самодостаточную взаимоизоляцию рядом с ней, замкнутом пространстве дома. И готова на любые жертвы, чтоб остановить мать, стремящуюся во внешнюю среду, к жизни. Хотя бы и за бутылкой водки. Вот как в принципе раскрывается "необъяснимый", "нелогичный" механизм любви к биологической матери, которая не смогла ей дать ничего кроме НЕдара жизни.
И в определенные момент свершается то, что случится и должно: полностью уйдя в жертвенность, стремясь спасти от возможных бед во внешнем свою мать, дочь открывает таки ворота благословенного края - смерти. Мать остается в жизни. Во всем сюрном ужасе той.
Перелицованная детская колыбельная говорит все о том же, о возможности безграничного благого покоя. Который может принести Волчок, с которым ассоцируется девочка. И которого не смогла заслужить и удостоиться мать. Ее же чадо уходит в ту самую родину-Смерть, с которой генетически и была связана и мессией которой и являлась.