воть, только что настукала



Без тебя
Я стою около открытого окна. Облокотившись на плечо, смотрю на дерево. На листья. Так легко они щебечут между собой, как будто разговаривают. Или, как будто хотят оторваться и улететь далеко. Как этого хочу я. Улететь бы куда-нибудь подальше ото всех. С той, которая мне нужна. Но я не могу. Я сам всё это себе устроил и теперь расплачиваюсь. Маленькие холодненькие капельки дождя коснулись моей кожи и прокатились вниз. Ветер увеличивался, от чего дождь смешивался с пылью дорог и превращался в кашу. Эта пыль проникала мне в нос, от этого резало горло и хотелось кашлять, но не получалось. Просто текли слёзы. Чистые полупрозрачные мелкие слёзы, в которых ничего не было, никакой жизни, что была прежде. Без туши и карандаша, они не смешивались с тональным кремом. Я не хотел краситься, это я сделаю позже, что бы увидеть тебя. Я всхлипнул, а дождь пошёл сильнее. Может быть, он чувствовал меня и мою боль. На небе уже не было солнца, не было светлых просветов. Почти чёрные тучи, заполняли не только мою душу. Кто-то медленно подъехал к дому. Я не обратил внимания, а всё так же стоял. Ничего уже не хотелось. Ничего. Что бы сейчас не произошло, уже ничего не измениться.
Кто-то открыл дверь и сказал, чтобы я вышел. Я не оглядываясь, внутри себя, согласился. Дверь тихо закрылась. Я опустился на колени и краем головы упёрся в подоконник. Было больно, но я привык. Или, наверное, не чувствовал. Слёзы потекли сильнее, капали на ковер. От этого он из красного превращался в бордовый. Иногда, из-за кого-то горя хотелась всё разбивать, орать, швырять, но в этот раз, просто хотелось лечь и бесконечно смотреть в бездонное небо. Что бы казалось, что ты плывёшь, исчезаешь. Не хотелось, что бы кто-то тревожил, хотелось только снова почувствовать тебя. Всю твою нежность и твою заботу. Но я уже не мог. Глаза уже воспалились от слёз. Я всё чаще вытирал их пальцами. Казалось, что они сейчас взорвутся. Они уже чесались. Но плакать очень хотелось. Я встал и медленно направился к зеркалу. Сел на стул. Зажал руки между ног и повис в себе. Опять, свой мир. Я задумался. Не хочу. Я потряс головой и медленно развернулся на стуле к зеркалу. Взяв чёрный карандаш, я повертел его в пальцах. Еле-еле открыв колпачок, приблизил к глазу. Прикоснулся. Возникла такая нестерпимая боль. Глаза сильно болели. От слёз, я плакал с утра и не мог успокоиться, а теперь не могу накраситься. Я опять приблизил карандаш и начал через боль делать стрелку. Было такое ощущение, как будто из глаз течёт кровь, они горели. Через минуту я закончил. Потом накрасил ресницы, что тоже было не легко, руки очень сильно тряслись. Мне было очень страшно. Всё. Кончено. Я поднялся со стула и пошёл обратно к окну. Дождь уже стих, но не на много. Листья всё так же шелестели на ветках. Их очень много. Очень. Их так же много, как минут, которых мы провели вместе с тобой, прожили. Найти бы тот листочек, который оторвался от ветки, как оборвалась та минута. Найти бы, взять, и закрепить обратно, очень крепко. Чтобы быть уверенным, что она никогда больше не сорвётся.
Я иду по коридору, вокруг меня ещё люди. Много людей. Я сажусь в эту машину, которая остановилась около нашего дома. И мы куда-то едим. Я даже не хочу думать куда. Я ничего не хочу. Зачем жить пустой жизнью. Без тебя.
Я стою около какого-то большого дерева. С которого стекает вода и попадает за шиворот куртки. Телу очень холодно и никто не согреет. Никто его уже не согреет. Этого никогда не произойдёт. Я ценил то время, когда мы были вместе. Я старался удержать нас. Но я не знал, что случилось тогда. И почему я был на тебя зол. И почему я отпустил тебя. И почему ты, исчез тогда. Ничего, не сказав мне. Ведь со всеми бывает. А ты решил так и даже не спросил меня. Ты исчез в тот день, исчез, навсегда.
Все плачут, а я стараюсь сдержаться. Идут несколько мужчин, и, похоже, они несут гроб, в котором ты….