[500x375]
Слушаю твой голос, и слезы сами собой наворачиваются на глаза. И за что мне это? Что за наказание! Почему мне не все равно? Почему я до сих пор читаю ваши послания друг другу между строчек? Не специально, теперь нет. Но, так или иначе, я натыкаюсь на них то тут, то там. И не могу не видеть! Это как крик о помощи. Словно вы сами, не в силах разобраться в своих чувствах, подбегая к прохожим, трясете их за плечи и умоляете: «Ну, пожалуйста, помогите нам, хоть кто-нибудь!»
Ты улыбаешься на людях. А я слушаю песни, и сердце болезненно сжимается. Слово за словом – письмо для него. И он, его глаза, полные грусти, его слова, выдающие с головой все его чувства, он отвечает тебе, всем своим существом.
Но может быть, мне до сих пор кажется? Может быть, я просто вижу то, что хочу? Я не знаю что думать, да и не думается совсем, потому что следующее послание ваше общее. Письмо из прошлого. Оно должно радовать, но вместо улыбки… господи, опять слезы. Никакой грусти о прошлом. Его уже не вернуть. Мне просто обидно, за вас. Вы продолжаете прятаться за словами и лгать самим себе. Еще не все потерянно, но время неумолимо летит вперед. Еще можно исправить ошибки, пока не стало слишком поздно.


Трясет всю с ног до головы, как от холода. И правда – руки ледяные. А внутри пожар.


[375x500]Отвратительное состояние. Ничего не хочу. Ни ехать куда-то, ни радоваться, ни выходить из себя. Никого не хочу видеть, ни с кем не хочу общаться. Хочу спать днем, а ночью слушать, как Ты признаешься ему в любви, и писать. Писать до умопомрачения, какой-нибудь романтический бред про то, как вы жили долго и счастливо. Меня вставляет, сори, сори. Но не могу, хочу, что бы так было. Сдать что ли билеты? Не ехать никуда. Оставаться в себе. Быть в своем стиле. Написать «Коллекционера». Я ведь встретила его летом. Знаете, как это жутко создать в своем воображении монстра, а потом столкнуться с ним в реальности? Это архи страшно! Ира, я летом написала опорный план для «Шкафа». Но чувствую, он умрет, так и не родившись.
Что это? Вдохновение? Не знаю. Мне не хорошо. Впрочем, мне никогда не бывает хорошо, когда я действительно пишу. Не потому что нужно, а потому что оно пришло и не хочет уходить из головы. Как будто я не я. Меня нет, есть только потоки слов, выстраивающиеся в предложения. И пока не напишешь – не успокоишься. Действительно рождение – это муки. Вот это и есть – писать по настоящему. И ничто из того, что было написано мною вне этого мучительного состояния, мне не нравится. Я не умею писать, когда надо. Только когда что-то из глубины меня прорывается и начинает жить. Я это не контролирую.