Существует какая-то кармическая связь между людьми. Даже в то время, когда они это отрицают. Это как проснуться в пустой кровати – он теперь меня почти не обнимает ночью. Я всегда считала, что это первая стадия отчуждения. Но он говорит, что я во сне сползаю на край кровати – видимо, люблю свободу. То есть даже в наших уже непонятных отношениях появились привычки и бытовуха.

Самое ужасное это осознавать. Ведь я все еще помню, как он протянул мне букет цветов – и я потянулась его поцеловать в щеку, а он повернул мой подбородок и поцеловал взасос. Так мы и стояли напротив Московского Вокзала и целовались – и тогда я была самой счастливой. А потом я держала его за руку, пока мы шли по Невскому – я улыбалась и быть самой счастливой не переставала. То есть сидишь себе с температурой тридцать восемь и вспоминаешь словами Гришковца «Но теперь-то я знаю, что там и тогда – было счастье…» Я до сих пор не представляю, как он так интуитивно додумался взять и вот так меня поцеловать. Хотя прекрасно знаю, что в его голове мы уже давно спали.

А если вспомнить нашу с тобой встречу? Ты тоже додумался поцеловать меня сразу же. Но взять за руку было смешно и боязно. Я часто перематывала в голове все это – просто, чтобы для себя разложить все по полочкам и прояснить – а что же там все-таки было. Два человека встретились в южном городе конкретной осенью, у них было пятнадцать часов счастья на двоих, в течение трех дней, у нее – одинокие ночи, а у него – ощущение невозможной неловкости.

Я часто думаю о том, как же так получается – что два человека находят друг друга, встречают, и что-то делают со своими отношениями, так, что даже потом и нечего вспомнить…

У меня традиционный грипп после отпуска – мне пора бы к этому привыкнуть. Мне нечего делать или смотреть. Некого ждать – кроме как мастера из тех.поддержки по поводу Интернета… А там, в отпуске я так корила себя за мысли о тебе… А тогда, когда я ушла из номера и плакала сидя на песке в одиночестве – я даже не могу себе ответить «О чем?» Потому как вроде бы мы смеемся, я пролистываю список его контактов – спрашиваю «А что за Елена?» - отвечает «Моя бывшая девушка…» Потом смотрит на меня так пристально «А что, да, мы иногда общаемся…» Листаю дальше – еще одна бывшая… Вряд ли я могу объяснить даже себе эту жажду собирания бывших – хотя сама, да, я думаю о тебе, но твой телефон давно стерт из памяти моего мобильного, чтобы я не смогла как-нибудь напиться и позвонить тебе в беспамятстве, чтобы услышать твой голос…

Из всех моих бывших у меня записан только телефон В.

Помню, что когда я любила К.В., у меня его номер был записан на бумажке и безвозвратно потерян. Я тогда еще ходила с мыслью отодвинуть комод, потому что мне казалось, что он был именно там, а отодвинуть было страшно, ведь вдруг там его не было бы? И действительно.

Я забыла твой номер, хотя знала его наизусть.
Я специально не запоминаю его номер – потому что мне ужасно страшно это делать.

Когда он проводил меня до двери вчера утром, в семь конкретных московских утра, мы стояли в обнимку у меня на лестничной клетке, и я мысленно говорила ему, как же сильно я люблю его. Он мысленно на это молчал… А я все думала – в тот вечер, когда я ушла из нашего номера, потому что стало нечем дышать из-за того, что он хранит своих бывших в телефонной книге – я шла по побережью и думала о тебе, он тоже думал о Ней?

Как-то глупо все получается. А так надоели эти призраки прошлого.