Настроение сейчас - Хочется, чтобы обняли...

Море.
Я пишу тебе из июля, душного и московского.
Мы не виделись с тобой еще ни разу не в жизни, хотя мне уже 22, а твоих зеркальных отражений 49, я спросила у Яндекса. Я пишу только потому, что мне снова хочется зафиксировать: послезавтра я улетаю со своим Вересковым мальчиком и никак не могу вложить себе в голову, что поступки важнее слов.

Мой свет, я случайно нашла три письма, что ты отправлял мне прошлым октябрем. Если сложить это в расстояния и учесть, что сейчас июль, то получится слишком много для того, чтобы эти письма хранились у меня в корзине на работе. Ты писал мне "Я так счастлив, что ты у меня есть, я - веришь, ни разу не пожалел об этом..." или "Я обожаю будить тебя с утра. У тебя такой сладкий голос спросонья, теплый и родной. Знаешь, как живот у кошки. Когда кошка долго спит, а ты берешь и целуешь ее в живот"...

Эти строчки врезались мне в память.
Не знаю, всему ли виной то, что я перечитывала это 14 раз подряд. Или потом ревела весь обед на кухне. Но вот только у нас с тобой есть наши общие словечки, смысл которых знаешь только ты и только я. Как, например, когда ты был слишком занят на деловой встрече, а я звонила тебе и говорила о всяких пустяках, и спрашивала "Ты меня любишь?", а ты отвечал "Конечно", зная, что это "Конечно" меня ужасно злит. И мне достаточно было спросить потом "Конечно?" и мы оба улыбались. Ты как никто любишь ананасовый сок, а я до сих пор помню это.

Или когда мы говорили по телефону, и ты допытывался:
- Почему ты молчишь?
- Я не молчу, я улыбаюсь.

Да, мой свет.
Никаких середин. Эта вспышка в памяти была так внезапна, словно я наступила на мину и меня разорвало на куски. Мне нужно было обсудить это с кем-то нормальным. Но мнения разделились от всяких там:
- Наташ, срочно удаляй это на хрен.
- Я не могу.
- Тогда ты не любишь своего Верескового!
- Черт, значит вот не люблю. Это не страшно, потому что он меня тоже не любит.

до
- Ведь у тебя есть мальчик с такими ямочками на щеках, что умереть можно, ты что? Это не "не отболело". А просто "отозвалось".

Милый мальчик, с какого дня я тебе не надоблюсь? (с)

Ведь послезавтра я улетаю, мой свет. На море, да. Я называю его Вересковым, потому что он лечит. Я говорю ему "мой свет", хотя никогда не говорила так тебе, разве что думала, да, но просто потому что так хочется называть только самых близких и дорогих. Я вообще боюсь этих повторений - когда вроде бы все замечательно, ты готовишь ему завтрак в половине второго дня в воскресенье, потому что вы только встали. Как друг ты в поисках соли открываешь шкаф и натыкаешься на шоколадную пасту, а это самое злое зло на свете, потому что ее страсть как любил твой бывший муж. И вот ты ешь приготовленный для тебя бутерброд с ней, и вспоминаешь на вкус свою семейную жизнь.

Это мелочь, о которой он никогда не узнает.
Потому как ведь это прошлое, которое болит, а я просто не научилась бороться с приступами этого ненормального удушья, когда все так хорошо, что хочется плакать. Послезавтра я лечу с ним на море, на море, которое ты никогда не покажешь мне, хоть и обещал.

Мне просто надо научиться ценить поступки. Потому как поступки - гораздо важнее слов.
Просто я пока этого не умею.
Но ничего, мой свет. Я люблю его больше жизни. Это все детский сад, но он делает меня счастливой. И у него правда такие ямочки на щеках, что просто умереть можно...


Я не умею разлюбить; могу полюбить только кого-то еще. Все несбывшиеся, канувшие, бросившие планомерно копятся у меня не в сердце даже, а где-то в костных тканях, скелет формируют; составляют что-то наподобие годовых колец. Ни на кого из них не могу долго злиться; периодически заходя в магазин и трогая тряпочку, думаю "Пошло бы N." - хотя N. не видела три года. Большое изумление испытываешь каждый раз, когда встречаешь кого-нибудь из сильно когда-то любимых и понимаешь, что чиркни искорка сейчас - и все завертелось бы снова, что бы там ни было, какая бы выжженная земля ни оставалась по человеку. Спустя время понимаешь, что нечто, изначально в нем зацепившее - никуда не делось и уже не денется. И от тебя никак не зависит, вообще. (с) Вера Полозкова.