Медитация – это практика, помогающая при помощи определенных упражнений преодолеть обычное эгоцентричного и рационального сознание через его переработку в более широкое сознание, позволяющее пережить более глубокую Самость. Так возникает гармония со всем существующим, и Самость не противопоставляется Я, как в западной культуре, а ощущается как целое, частью которого является Я. Медитация во всех духовных традициях использует регуляцию дыхания, ограничение внешних стимулов, концентрацию внимания, особые положения тела, способствующие концентрации, визуализацию символов той стадии, к которой медитирующий хочет приблизиться, ритмическое повторение звуков, позволяющих отвлечься от рационального мира слов.
Медитация сравнительно недавно является предметом научного исследования: только в 1938 году французская ученая Тереза Бросс впервые описала состояние медитирующего йога, которое она имела возможность наблюдать во время своей научной экспедиции в Индию, буквально выражая увиденное следующими словами: «Казалось, что сердце его остановилось».
И действительно, она была очень близка к истине: при применении электрокардиограммы (ЭКГ) и электроэнцефалограммы (ЭЭГ) и других современных техник исследования появилась возможность документально зафиксировать такие очевидные изменения психофизического состояния опытных медитирующих, как например:


- значительное снижение частоты дыхания и ритма сердцебиения


- изменение гальванических кожных реакций (КГР)


- снижение уровня холестерина в крови


- снижение “ базовой “ температуры тела, продлевающее жизнь


- достижение расслабленного состояния мозга, сходного – только внешне – со сном, при котором, однако, сознание безмятежно бодрствует.


Труд японского психиатра из Токио Томо Хирая, подробно изучавшего многих монахов дзен, находившихся в состоянии медитации, уже признан классикой. А совсем недавно Джеймс Х. Остин в своем исследовании «Дзен и мозг» доказал наличие кардинальных психофизиологических изменений во время глубокой медитации:


- повышение амплитуды и регулярности альфа-волн, возникающих у немедитирующих лишь при закрытых глазах. У медитирующих же появляющиеся на поверхности коры головного мозга даже при приоткрытых глазах;


- значительное снижение потребности в кислороде, а также частоты дыхания и ритма сердцебиения.


Появившиеся в самое последнее время исследования современного анализа крови, направленного на изучение гормональных изменений и нейропередатчиков, привели к следующим выводам:


Глубокая медитация вызывает:


- регуляцию вырабатываемого организмом кортизола, основного гормона, ответственного за стресс;


- повышение уровня мелатонина во время сна, выполняющая первичную функцию регуляции сна и биоритмов организма (некоторое время мелатонин считался даже источником вечной молодости);


- активизация таких важных нейрогормонов, как кабала , серотонина и эндорфина, снижающих уровень стресса;


- снижение уровня норадреналина, важнейшего нейрогормона, производимого надпочечными железами и мозгом при испытании человеком сильного стресса;


- снижение уровня производимого гормона кортизола, адреналина и катоколамина, активно вырабатываемых организмом в стрессовых ситуациях;


- повышение уровня серотонина, нейропередатчик поддерживающего хорошее настроение, и следовательно, действительно борющегося с депрессией;


- повышение уровня ДЭА (дегидроэпиандростерона). Этот гормон также вырабатывается надпочечными железами и мозгом и значительно влияет на настроение и иммунную систему;


- повышение уровня мужского гормона тестостерона, положительно влияющего и на женский организм в период менопаузы, так как именно он способствует последующей трансформации женских гормонов эстрогенов;


- повышение синтезирования (особенно при визуализации) укрепляющих иммунную систему нейропептидов.






Выше мы говорили о волнах мозговой активности, которым далее необходимо дать краткое определение:


1) волны Альфа


Происходят из подсознания и имеют частоту от 8 до 13 колебаний в секунду при напряжении, равном 50 микровольтам. Они возникают преимущественно в верхней части мозга, в так называемой зоне памяти (подсознание основано на воспоминании), во время некрепкого сна, под наркозом или при закрытых глазах, то есть при таких ментальных состояниях, когда контролировать мозг начинает подсознательное. Альфа волны исчезают, когда человек получает визуальные стимулы, или после мысленного напряжения или иных состояний, требующих активной работы мозга. Итак, они пропадают, когда глаза человека открыты, но, несмотря на это, при наличии однородного поля зрения, или при ношении очков с потускневшими стеклами, скрывающими важные для наблюдающего предметы, альфа волны не исчезают. При малейшем же напряжении глазных мышц, например, при попытке что-нибудь разглядеть, и следовательно, при использовании сознательной части мозга альфа волны рассеиваются. Во время сна альфа волны пропадают, их заменяют прерывистые высокочастотные шумы низкого напряжения, называемые «установками сна», так как во время сна контроль осуществляет не подсознание, а бессознательное.


2) волны Бета


Бета волны возникают в сознательной части мозга и имеют частоту, равную 15 – 60 колебаниям в секунду, в то время как их напряжение ниже, чем у альфа волн и равно 5 – 10 микровольтам. В основном они возникают в сенсорных и двигательных зонах головного мозга, управляемых сознанием. Обыкновенно они имеют частоту от 20 до 25 колебаний в секунду. Их появление не зависят от того, открыты или закрыты у человека глаза, так как при их активности работает сознание.


3) волны Дельта


Возникают в Центре психической силы. При частоте от 4 до 8 колебаний в секунду, они отличаются высоким напряжением – от 20 до 200 микровольт, что говорит о мощности волн психического происхождения. Они исходят из «тихой зоны» головного мозга, вырабатывающей волны в ритме 4-7/сек. Дельта волны возникают обычно во время сна и редко могут быть зафиксированы средним взрослым человеком в состоянии бодрствования, так как именно во время сна зрелый человек использует значительную часть своего опытного психического потенциала. Фиксирование дельта волн у взрослого человека в состоянии бодрствования свидетельствует о наличии у него сильной ментальной депрессии, сознательной депрессии, вызванной интоксикацией, опухолью мозга или же эпилепсией. Подобное состояние означает, что в действительности мозг не контролирует себя полностью, находясь под значительным влиянием сильного скрытого ментального тока. Дельта волны не зависимы от открытости/закрытости глаз, и, следовательно, центр психической силы активен как в состоянии бодрствования, так и в состоянии сна, причем в последнем случае они подавляют вырабатываемые исключительно во сне волны Альфа. Следовательно, ситуацией управляет Центр психической силы, а «подсознание» выявляется «во сне».


4) волны Тета


Располагаются по всей височной зоне, обладают частотой от 1 до 4 колебаний в секунду. Поскольку височная зона - часть Центра психической силы, исходящие из него волны Тета и Дельта – это волны психической силы.


5) волны Гамма


Гамма волны характеризуют глубокий психический потенциал, подобный силе медиумов в состоянии «транса». Они обладают частотой в 14 колебаний в секунду, количество же фиксируемого в мозге электричества зависит от степени напряжения сознания. В состоянии некрепкого сна активизируются волны Дельта, подавляющие своими медленными колебаниями частично активные волны Альфа. В состоянии же глубокого сна волны Альфа пропадают совершенно и замещаются волнами Дельта и Тета (что происходит также и в состоянии глубокого гипноза). Центр психической силы начинает в это время полностью управлять мозгом. В некоторых случаях частота Дельта все же вытесняется более высокой частотой волн Гамма.


Итак, резюмируя, необходимо указать, что волны Альфа – это нервный ток подсознания.


Волны Бета – нервный ток сознания, исходящий из сенсорных и двигательных зон головного мозга. Эти волны служат также нервным током сознания личности.


Волны Дельта, также как Тета, - это нервный ток, исходящий из центра психической силы, характеризующий бессознательное личности.


Гамма волны встречаются достаточно редко и служат нервным током совершенно бессознательной части личности. Это волны мозговой активности, доступные медиумам и шаманам в состоянии «транса», а также опытным йогам и мастерам дзен. Ответ на вопрос об их происхождении будет различным, в зависимости от того, отвечает ли на него психофизиолог-атеист, или практик трансцендентного Дзен-буддизма.


При последних исследованиях глубокой медитации помимо ЭЭГ применялись также более совершенные технологии, такие как техника функционального магнетического резонанса (f MRI0) и электромагнетическая томография низкого разрешения (Loreta), позволяющие точно определять задействованные во время медитации зоны головного мозга.


Удивительным стало появление научного подтверждения следующих гипотез:


- об уже указанном ранее повышении частоты Альфа волн;


- присутствие разрядов Тета волн в процессе глубокой медитации,


- наличие, хоть и не часто фиксируемое, Гамма волн.






Попутно скажем, что появление Тета ритмов в состоянии бодрствования, исходящих преимущественно из средне-фронтальной зоны головного мозга испытуемых, еще раз подтверждает, что в состоянии глубокой медитации человек свободен от какой бы то ни было экзистенциальной тревоги, он погружен в состояние «блаженства», или – что терминологически правильней – находится «вне границ своего Я».


Оставаясь в сфере науки, нельзя забывать о том, что глубокая медитация позволяет достичь большей синхронизации двух полушарий головного мозга, что показало использование энергетического детектора мозга Brain olotester, компьютеризованной электроэнцефалограммы, раскладывающего волны мозговой активности на 64 дорожки, выводящиеся в цвете на экран компьютера для определения точной степени синхронизации двух полушарий. Недавно стало известно, что здоровье человека определяется уровнем синхронизации полушарий головного мозга – чем он выше, тем крепче здоровье испытуемого.


Но наука продвинулась дальше, в очередной раз доказывая то, что на Востоке было известно в течение тысячелетий, а именно что при групповой медитации вырабатывается сильная коллективная энергия, не являющаяся лишь суммой энергии каждого индивидуума, вырабатываемой одновременно. Подобному эксперименту подверглась невербальная эмпатическая коммуникация на факультете психологии в Университете г. Мехико.


Не так давно нейронауки согласились с тем, что опыт глубокой медитации способен привести в порядок центральную нервную систему, влияя не только на программу (software) , выражаясь в компьютерных терминах), но также и базовую структуру (hardware). И действительно, в последнее время было доказано, что связь между нейронами не фиксируется раз и навсегда, но может изменяться в зависимости от опыта, расширяя таким образом границы предмедитативного Я.


В одной статье, недавно опубликованной в журнале International Journal of Psychotherapy, отмечено, что медитация имеет следующее влияние :


- она развивает терпение;


- способствует вынесению непредвзятых мнений;


- помогает людям легче переносить тяжелые жизненные ситуации;


- способствуют установлению контакта людей с самими собой и своим сознанием;


- развивает чувство собственной ответственности;


- приводит в порядок чувства,


одним словом, на языке буддизма можно сказать, что медитация развивает «соcтрадание».


В продолжение этой темы можно вспомнить замечание Джейкоба Нидлмана в книге «A sense of the cosmos» (Dutton: New York,1977), что все большее количество наших современников «не знает, нужна ли им помощь психологическая или духовная».


В последнее время стала развиваться в определенных психотерапевтических кругах тенденция к применению медитации в лечебных целях, и здесь мы сталкиваемся с различными, а иногда и противоположными направлениями и интерпретациями предмета. Классический и юнговский психоанализ не рекомендует применение медитации жителям Запада, в то время как Вилбер, Энглер и другие склонны включать ее в психотерапевтический курс лечения. Несмотря на это все они сходятся во мнении, что медитация существенно помогает в психотерапии, но не заменяет ее.


Мы уже неоднократно отмечали, что Фрейд считал медитацию одним из религиозных методов, находящихся на примитивной стадии развития Эго и способных восстановить безграничный нарциссизм, используемый в качестве крайней защиты от страха отделения.


Ф.Александер - повторимся - называл медитацию «либидозной и нарциссистской потребностью познать себя изнутри, некоторым подобием шизофрении, вычеркивающей из внешнего мира либидозные интересы».


Другие же считают желание преступить границы Эго регрессивным возвращением к первичному недифференцированному нарциссистскому состоянию.


К. Г. Юнг был убежден, что для западного человека возвращение к собственной природе без применения систем и методов, подавляющих и контролирующих естество человека, гораздо важнее применения медитации для обретения контроля и большей власти над самими собой. Он также полагал, что до использования медитации необходимо познать природу собственного бессознательного, и психотерапия поэтому служит формой обращения к себе, высшей, нежели медитация. В конечном счете он не рекомендовал применять какие-либо дисциплины к бессознательному во избежание эффекта судороги. Юнг часто говорил об опасности «насилия» со стороны бессознательного при неверном применении восточных психотехник, что могло бы привести к психотическим декомпенсациям или к созданию воображаемой реальности, спровоцированной отождествлением с архетипическим материалом бессознательного.


Необходимо, однако, помнить также о том, что несмотря на все почтение к Юнгу, его точка зрения подходит к таким методам интроспекции, как трансцендентальная медитация, но не к дзен медитации или випассана, где медитирующий должен сначала распознать конфликты в бессознательном и активно противостоять им, прежде чем их трансцендировать.


Шафии, стремящийся к тесному сотрудничеству между психотерапией и медитацией, описывает последнюю как временную подконтрольную регрессию к довербальной ступени развития или к фазе соматического симбиоза в отношениях между матерью и ребенком, регрессию, возвращающую личность к неразрешенным конфликтам, возникавшим на фазе развития базового чувства доверия. Нам хорошо известно, что подобная фрустрация базового чувства доверия вызывает кумулятивную травму с последующим построением механизмов защиты. По Шафии, медитация возвращает человека к начальному этапу возникновения фиксации, позволяя на невербальном уровне снова пережить травмы фазы сепарации и индивидуации.


Доказано, однако, что многие из положительных клинических эффектов, вызываемых медитацией, связаны с ее первой стадией (самой простой) – с успокоением ума, то есть с определенной формой релаксации. Такой подход слишком упрощает проблему и связан с так называемой «теорией взаимной задержки реакции», которая, к примеру, полагает, что фобическая реакция исчезает при символическом представлении несовместимого с ней ответа, допустим, в состоянии полного расслабления. Подобное мнение лежит также в основе современных бихевиористских стратегий, направленных на установление самоконтроля и БОСа.


Дельмонте заметил, что медитация основывается на двух «когнитивных установках»: сжатии и расширении. При сжатии внимание стремится к исключению, или по крайней мере, к сведению к минимуму элементов, на которых необходимо сосредоточиться. В медитации "осознанности" нейтрально наблюдается содержание сознания при замедлении привычного подхода.


Эффективное повторение медитации, по мнению Дельмонте, приводит к состоянию «отсутствия мыслей», возникающему из-за блокировки привычного подхода, который заменяется ощущением отсутствия времени и пространства. Замечают также, что глубокая медитация замедляет или трансцендирует функции, обоих полушарий головного мозга, что противоречит мнению, понимающему медитацию, в первую очередь, как реакцию расслабления, связываемую с функцией правого полушария.


По Дельмонте, вызываемое медитацией замедление привычной вербально - логической модели освобождает нас от обычной системы психологической защиты и позволяет, таким образом, нашей осознанности развиваться в новом направлении. И здесь можно проследовать по линии, «восходящей» на более отвлеченный от системы личных установок уровень, или же по «нисходящей» линии, по которой наше осознание спускается с когнитивного уровня на уровень довербальный, и происходит адаптационная регрессия к бессознательным уровням осознания, где подавленные эмоции могут вернуться в сознание и освободиться через катарсис. Можно говорить и о существовании третьего направления, «трансцендентного», на котором медитирующий испытывает «отсутствие мыслей», ощущение единства и блаженства, и трансцендирует двойственность и, следовательно, получает довербальное осознание экзистенциального единства с реальностью. Так, медитация может быть использована в трех различных направлениях: во-первых, для прагматического изменения человеческого поведения путем увеличения и улучшения нашего благополучия (восходящая линия); во-вторых, для облегчения доступа к не доступному для иных методов материалу бессознательного (нисходящая линия); и в-третьих, чтобы вызвать отчужденные состояния осознанности, позволяющие испытать – хоть и на ограниченный период времени – свободу пространства подлинной реальности, предшествующего нашему сознанию и простирающегося вне его границ (трансцендентное направление).


Уже почти единогласно признано, что медитация способствует самосозерцанию и может провоцировать полезные для психотерапевтических целей изменения поведенческих моделей. Отсюда следует, что медитация хорошо сочетается с психотерапией, особенно с психодинамическим ее направлением.


Сам Эпштейн принимает использование медитации как в адаптационных, так и в регрессивных целях. Он обращает внимание на то, что некоторым медитирующим необходимо место для разрешения проблем бессознательного, которые могут возникнуть в ходе медитации – от дневных фантазий до пред-когнитивных сознательных, зрительных или слуховых процессов. С этим также связывают происхождение некоторых феноменов, имеющих место во время глубокой медитации, таких как, например, появление яркого света, внезапные смены радости и восторга, спокойствия, обострение восприятия, чувства любви и привязанности, опыт кундалини, считающийся в некоторой степени патологией. Это приближает нас к выраженной Вилбером идее «предтрансового заблуждения», являющегося комплексом, состоящим из предрациональных и трансрациональных структур, каждая из которых не рациональна по происхождению (об этом нам предстоит вспомнить при разговоре об упрощении понятия озарения до границ автоматического, симбиотического океанически-нарциссистского состояния). И действительно, настоящей медитации доступна перспектива трансценденции Эго, а не элементарная регрессия, обслуживающая Эго.


Энглер, психиатр и учитель медитации, в своем подробном описании применения медитации в клинических условиях приходит к выводу, что как буддийская медитация, так психоанализ Эго и психология теории объектных отношений понимают Эго как интернализированный образ, основанный на опыте контакта с объектным миром и обладающий такими качествами, как консистенция, вменяемость и продолжительность.


Попутно вспомним, опираясь на теорию объектных отношений, что основной причиной психопатологий служит отсутствие чувства Подлинной Самости, вызванное тщетной попыткой создать интегрированную и гармоничную самость и закрытому, таким образом, доступу к подлинной реальности (ложная самость, по Винникотту).


Автор дзен-ориентированной фразы: «Прежде чем стать никем, ты должен быть кем-то» заметил склонность некоторых западных практиков медитации концентрироваться на уровне психодинамического опыта, в центре которого лежит первичный мыслительный процесс с ирреальными фантазиями, повседневными мечтами, воображением, воспоминаниями, де-репрессией конфликтного материала, непрекращающимися размышлениями и эмоциональной лабильностью с часто проявляемой тенденцией к трансференциальному эффекту у мастеров медитации. Энглер приписывает подобные проблемы неспособности развития должных сосредоточенности и расслабления, поглощенности содержанием осознания, а не самим процессом осознания. Типичной считается также тенденция путать медитацию с лечением и анализировать ментальное содержание вместо того, чтобы наблюдать его с позиции свидетеля.


Это порождает один из самых противоречивых вопросов в психотерапии и медитации, а именно – оказывает ли медитация положительный психотерапевтический эффект только на людей с особым психическим устройством, или же, напротив, она противопоказана людям, страдающим психическими отклонениями? По Энглеру, многие западные практикующие испытывают трудности на уровне чувства самобытности и самооценки, и склонны использовать буддийскую медитацию как кратчайший путь к преодолению подобных проблем. Таким практикам использование медитации не показано, так как может лишь ухудшить изначально пограничное состояние, характеризующееся диффузностью личности, отсутствием интеграции, разделением единства объектных отношений, нечеткими границами между Самостью и миром, чувством внутреннего опустошения, или даже отсутствием Самости и невозможностью построения удовлетворительных и стабильных объектных отношений.


Буддийское учение «анатта» (не-самость) оказывается весьма привлекательной доктриной для таких людей, так как с его помощью они объясняют, логически осмысляют и утверждают для самих себя отсутствие самоинтеграции. Подобным же образом пограничных пациентов привлекает идеал озарения, наделенный эмоциональной энергией как верх человеческих возможностей и совершенства. Для них он представляет очищенное состояние неприкасаемой самодостаточности, исключающее любые проблемы, ошибки, недостатки, но не чувство превосходства над другими (нарциссизм).


В свете всего выше сказанного Энглер подчеркивает, что медитативная практика буддизма оказывается эффективной исключительно для тех, кто применяет ее с нетронутым, цельным чувством Самости. Глубокая медитация является техникой углубления, отличающейся непредвзятостью и отказом от цензуры, преобладанием наблюдения и умеренностью в удовлетворении желаний, импульсов, снижением отреагирования, катарсиса и активных действий в присутствии проявляющегося Эго, при помощи чего практикующий становится свидетелем собственного опыта.


Так, становится очевидно, что все указанные элементы предполагают нормальное функционирование на невротическом уровне. Если мы вспомним, что техникой излечения пограничных состояний служит построение структуры с целью облегчить интеграцию образов самости и аффектов, стабилизируя, таким образом, Самость, что позволяет соблюдать постоянство в объектных отношениях даже при фрустрациях, нам станет совершенно ясно, что глубокая медитация в таких случаях противопоказана. Необходимо также сказать, что простого внимания к неоднозначным состояниям Эго не достаточно для интеграции разрозненных частей Самости, объектов или аффектов.


Энглер также отмечает, что пренебрежение здоровым развитием формирования самобытности и установление константных объектных отношений при помощи противопоказанных попыток уничтожения Эго чревато тяжелыми психопатологическими последствиями.


Эпштейн, с другой стороны, расходится с Энглером в мнении о медитации как способом психотерапевтического вмешательства, подходящего исключительно для тех, кто обладает «в полной мере развитой личностью». Он отмечает, что даже личности, страдающие от предэдиповых симптомов и нарциссистских патологий, могут с помощью медитации добиться положительного результата в ходе избавления от своих инфантильных и нарциссистских конфликтов. Нельзя забывать, однако, как замечал Малер, что остаточные нарциссистские патологии, сосредоточившись на воспоминаниях о радостном гармоничном слиянии ребенка с матерью, когда незамедлительно исполнялись все желания, а Самость еще не была дифференцирована, продолжают существовать на протяжении всего жизненного цикла.


По современной теории психоанализа, инфантильный опыт недифференцированного слияния с матерью порождает две психические структуры: с одной стороны, Эго-идеал, к которому Эго стремится и на который старается походить и в который оно хочет погрузиться, вспоминая о пережитом ранее совершенстве.


В то время как Идеал Эго служит идеализированным образом Эго о самом себе, сосредоточенным вокруг веры в собственную устойчивость, постоянство и совершенство. Однако необходимо отметить, что это образ воспоминания о совершенстве Эго, искаженный идеализацией и усиленный отказом Эго от собственных недостатков.


При пограничных состояниях нарциссизма Идеал Эго оказывается весьма сильным, а Эго-идеал – слабым. Только при взрослении и выздоровлении Эго-идеал стремится вернуться к Идеалу Эго. Эпштейн отмечает, что психоаналитические теории видят в медитации нарциссистскую попытку слияния Эго и Эго-идеала ради слияния с первичным объектом. Следовательно, по этой этике, медитация рассматривается как укрепление Эго-идеала за счет Идеала Эго. Эпштейн же полагает, что буддийская медитация может способствовать реструктурировать как Эго-идеал, так и Идеал Эго. Следовательно, страх, испытываемый иногда во время глубокой медитации, является результатом прозрения непостоянства, несостоятельности и неудовлетворительной природы Самости». С точки зрения психологии буддизма, можно подчеркнуть, что психическое равновесие можно обрести при помощи укрепляющего действия сосредоточения, поддерживающего единство Эго и Эго-идеала путем фиксации ума на одном объекте. Это позволяет ему раствориться в объекте и погрузиться в состояние глубокой радости, напоминающей состояние первичного инфантильного нарциссизма.


Труды и рассуждения Энглера, Вилбера и Эпштейна являются наиболее полным синтезом, стремящимся к интеграции теории психоанализа и психологии буддизма.










Как мы уже упомянули, одна из общих целей психоанализа и медитации - это быть в гармонии с самим собой и окружающими, т.е. достижение здоровья (латинское «Salus» - спасение). До психоанализа религия уже включала в себя компонент терапии (от греческого “therapuein” - помогать), здесь достаточно будет сказать о катартическом моменте исповеди. Св. Бернард пишет: “Когда оздоровляется сознание, оздоровляется и тело”. [73] Как в медитации, так и в психоанализе открытие Бессознательного и установление контакта с ним – это первая ступень эволюции Я, приводящая к расширению сознания и к преодолению обусловленности поведения только эмоциональными импульсами. Это изменение важно в психоаналитическом процессе, а также на пути дзен, в котором ограниченность Я трансцендируется в океане “пустоты”.


А. Ваттс пишет: “При глубоком анализе таких “путей жизни”, как дзен-буддизм и даосизм, мы не найдем ни философии, ни религии в том смысле, в каком они понимаются на Западе. Мы найдем нечто, весьма напоминающее психотерапию… Их общая цель – вызвать изменение сознания, изменение в нашем ощущении себя и в отношении с человеческим обществом и миром природы”. [74]


Несмотря на то, что медитация - это древнейший метод восточной традиции, она существует в некоторой степени и в иудейско-христианской традиции. Библейская традиция в формулировке “сидеть и молчать” (Псалом 4,5) разделяет основные принципы медитации: “Распростертые на ковре, вернитесь в ваше сердце и погрузитесь в покой тишины” (Плач, 2, 10 – 3, 28), вплоть до молитв, основывающихся на концентрации на дыхании и на постоянном повторении священной фразы. Самая известная формулировка – “Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, смилостивись надо мною, ибо я грешен”, - известна благодаря анонимному автору замечательного текста “Рассказы русского пилигрима”. В исламской традиции также существует схожая техника молитвы, называемая «зикры», что означает "согласие" (Аллаха), и практикуемая суфиями.

Однако медитация возникла на Востоке как естественный продукт восточного образа мышления. Ошо Раджнеш считает, что первые элементы состояния, достигаемого через медитацию, были пережиты первобытными людьми в ощущении потери себя, которое случается на пике оргазма («маленькая смерть» у французов, «великий прилив» у китайцев). В Упанишадах (индийском сборнике религиозно-философских текстов на санскрите, относящемся к последней фазе ведического периода и излагающем древнейшие индийские доктрины) медитация упоминается как способ “остановить ум”, в Бхагават-Гите можно прочитать: “Отказываясь от всех без исключения желаний, происходящих из замыслов, управляя при помощи ума стадами чувств, нужно постепенно замедлить работу ума через игру разума с поддержкой устремленности. Сосредотачивая ум на Самости, не задумываться ни о чем”. [75]

Дзен-медитация, если несколько упростить, развивается в двух направлениях: успокаивать ум и смотреть в глубину, отсюда – два способа использования внимания: первый - концентрироваться только на одном объекте, второй - развивать осознанность восприятия изменений, происходящих ежесекундно. С большой точностью Гольман разделяет буддийскую медитацию на две основные категории: методы концентрации и технику инсайта. Методы концентрации создают психофизиологические состояния гипометаболизма, что может напомнить “океаническое чувство” у Фрейда, которые, говоря аналитическим языком, переживаются как реализация желания слияния Я с идеалом Я. Но за этой фазой релаксации и приятных ощущений (что, надо заметить, не является целью медитации) нужно перейти к "чистому вниманию" или "взгляду вглубь". Эта характеристика внимания типична для дзен-буддизма и в психологических терминах ее можно определить как процесс «ментализации», постоянного внимания к мыслям, эмоциям, образам и ощущениям, появляющимся как будто в фильме на экране сознания. Ньянапоника описывает ментализацию как “ясную и определенную осознанность того, что с нами происходит в разные моменты восприятия”. [76] Следовательно, если концентрация нужна для стабилизации ума, ментализация помогает интуитивно следовать природе Самости. Энглер пишет: “Ментализация способствует лечебному разделению Я, поощряя взгляд на себя как на объект, укрепляя способность Я-наблюдателя каждое мгновение следить за изменениями”. [77]

Лоувальд приписывает ментализации способность развивать синтезирующее свойство Я, необходимое для поддержки психического единства индивидуума.

Следовательно, медитирующий должен развить Я-наблюдателя, что похожего на развитие беспристрастного внимания (по Фрейду). Неврологом Дамазио из университета Айовы определяет это как “способность самоосознания, позволяющая аналитику следить за собственными реакциями и за тем, что пациент говорит, и в то же время за процессом свободных ассоциаций, возникающим в самом пациенте”. [78] “Чистое внимание”, с аналитической точки зрения, выполняет функцию контейнирования эмоций, особенно отрицательных, и вместе с качеством, обозначаемым в дзен как "глубокое слушание", характеризуют хорошего психоаналитика. С точки зрения психоанализа, глубокая медитация обладает следующими аспектами: чистое внимание, освобождение от подавления, освобождение от условностей и переработка. Основная цель дзен-медитации – осознать те зоны ума, которые являются бессознательными и, возможно, достичь просветления, которое тибетский монах-психотерапевт Лопсанг Папгай определяет как "достижение отсутствия бессознательного".

В повседневной жизни все мы, и особенно пациенты, часто обусловлены нашими мыслями, чувствами и опытом и не можем предположить возможность другого взгляда. Глубокая медитация может нам помочь в понимании того, что эти мысли и мнения существуют сами по себе и их можно наблюдать без идентификации с ними, позволяя им появляться самим по себе. Недаром китайский мудрец Лао Цзы написал: “Когда человеку надоела его болезнь, он уже не болен”.

Состояние осознанности, которое через медитацию можно применить в практике повседневной жизни, может помочь нам, с точки зрения дзен, преодолеть “три привязанности” – к сексуальному удовольствию, к существованию и к не-существованию – которые описываются в психоанализе с сексуальным инстинктом, инстинктом Я и инстинктом смерти. Осознанность – это способ освободиться от наших страхов, наших неврозов, она учит нас не культивировать нашу Самость, но отпустить ее и принять любую вещь и каждое событие, даже негативное. Так начинается долгий путь отрыва от Самости, чтобы отстранить с нашего пути ум и превратить его в чистый опыт, отказавшись от концептуализации. Необходимо проявить осторожность, чтобы выйти за рамки психоаналитического подхода, рассматривающего трансценденцию как регрессивное состояние, предшествующее образованию Я. Настоящая трансценденция идет дальше Я, за Я.