Ни коим образом не попытаюсь затронуть философский вопрос: “рождаются ли дети все одинаковые, с чистой душой, безгрешными помыслами и наследуют ли образ мышления родителей”.

Будучи совсем мелким я уже являл собой нечто непонятное. Так в годовалом возрасте, оставшись с папенькой наедине, пока тот спал, я посрал… Ну, все млекопитающие, время от времени срут, поскольку вынуждены есть, дабы жить. Совсем не все млекопитающие после того, как посрут, размазывают говно по кровати вместе со спящими папами. Навевает что-то из “возлюби ближнего своего, пока он не возрадовался и не возлюбил тебя…”. По словам мамы, эта генеральная стирка папой была не самой странной картиной, которую она узрела, придя с работы.

Самая странная картина: “Вопли ребенка за дверью, которую выламывает отец.”. Суть события: папаша идет на кухню, дверь захлопывается, ребенок роняет трехлитровую банку на пол, та разбивается, после чего он садится на осколки и орет. Навевает как-то мысли о склонности к садомазохизму, но сейчас я б лучше поскорее поднял жопу с осколков, чем орал. Не знаю, есть ли там шрам на жопе, который, по словам мамани, был хорошо виден после происшествия, но вот какая-то эфемерная часть стекла в ней осталась, потому и тяжело до сих пор усидеть на месте…

Событие свидетельствующее, что знание – великая сила, особенно в руках сучности.

Дошкольный период изучения русского языка, потому и читаем все вывески на магазинах. По сути, сейчас дети Москвы лишены такого удовольствия, поскольку, даже зная русский, сложно произнести названия некоторых вывесок. Тогда мне повезло больше. Резко представили старый советский длиннющий магазин (метров триста) с трудно выговариваемым названием “молоко”. Идя с мамой за руку, просто невозможно было не обратить внимания на название и не начать попытки побуквенно увязать его в нечто цельное, не лишенное смысла. Выходило что-то типа: “око, полока, омока”… Сейчас трудно представить, но тогда было очень убедительно. Где-то на седьмой раз возращения к начальной букве вывески мамка сдалась. Не знаю, откуда в матерях присутствует убеждение, что её ребенок – самый лучший, но оно точно есть. Так, провожаемые воплями старушенций: “Совсем ребенка замучила, да не умеет он, дурёха, у тебя читать!”, мы дошли до следующего магазина. На этот раз название магазина далось с первого раза, по-видимому, из-за его не большого размера. Удивляет сила выдержки мамы, которая не прибила чадо, услышав: “электротовары”. По сей день, по-прежнему, не зная жалости, треплю чужие нервы и не могу остановиться. Что меня премного огорчает, но ничего поделать я не в силах.

Не думаю, что все дело в жадности, которую я время от времени проявлял еще в детстве. Так, возмутившись, что сестре можно трескать из ведра малину, а мне нельзя (по причине того, что я был в малиннике, когда ягоды собирали, а она нет) получил ведро малины. Правда, с условием, что съем всю. Первый урок прошел не совсем удачно, поскольку, разжалобив дедулю, который во мне души не чаял, от задания я отделался. Зато вот, как запихнул в рот два куска сахара - я хорошо помню. Кусковой сахар в то время был не ровня теперешнему рафинаду. Дело даже не в сладости, а скорее в размерах, да и тает медленнее. Вынуть было больно, так как губы мешали, проглотить - невозможно. Слюни, сопли и слезы перемешались в нечто цельное, и тихо стекали по подбородку. Минут пять столь трагического ожидания усвоения сахара живы и по сей день в моей памяти.

И в заключении, практически как дань традиции (с великой надеждой, что все же это не традиция, а лишь неясное обострение): прошу прощения, Маша! Ты не в чем не виновата, просто спросила и напомнила то, о чем не знала и знать не могла. Извини меня, если сможешь/захочешь/пожелаешь.