В общей сложности, примерно два месяца, из двенадцати возможных, я живу в чемоданах. Точнее живу где-то, изъятая обстоятельствами из привычного контекста, а привычный контекст надо уменьшить до невозможного и впихнуть в чемодан. И таскать его, улиточно, за собой. Поэтому чемоданы мне как родные, временный дом, кусок успокоительной привычки. И не получить багаж – один из моих самых непотопимых страхов, не потому что вещи жалко, а потому что это как в невесомости оказаться. Я чемпион по убористому складыванию. Недельный срок я могу легко уложить ручную кладь. Главное – планировать по дням, а не брать сапоги всех цветов радуги, потому что неизвестно какое настроение будет в субботу. В общем, чемодан для меня это не пылящееся на чердаке ископаемое. Это важно. И когда я вырасту, у меня будет отдельная комната для них, как некоторые для машин своих заводят, и будет их там у меня ровно пять штук стоять.
Во-первых, конечно, Маккуиновский скелет (в концепции говорится, что грудная клетка надежно предохраняет все самое дорогое что у нас есть, что как нельзя лучше подходит для чемодана который всегда с тобой), гениальное изобретение, первый, кажется, достойный сбой в ровном строю однообразных мыльниц на колесиках.
