Чужая душа всегда потемки, но что заставляет простую британскую блондинку пойти в ученицы к таксидермисту и затем посвятить жизнь созданию театрализованных сцен под стеклянными колпаками, с участием бездыханных тел мелких зверюшек — и вовсе загадка. Сама Полли Морган (Polly Morgan) рассказывает что росла в деревне, с бесконечным количеством живности вокруг и, собственно, зверей очень любит. С тех пор как она, пару лет назад, начала заниматься этим делом, знакомые и друзья беспрерывно тащат ей дохлых крыс и замёрзших птичек; у меня, говорит Полли, полная морозилка этого добра в студии. Таксидермистов, по ее словам, можно отнести к пуристам: они любят делать вид что смерти случилось или же видят себя в роли воскресителей. Тут потемки слегка светлеют — Полли наверняка чувствует себя немного Богом. Что не может быть неприятно.
Ренессанс таксидермии вообще, не только в лице Полли, как часть общего беспрерывного движения вспять, к викторианским мотивам, не без элементов бесконечной всечеловеческой ностальгии по былому и тому где нас нет, ведет к воскрешению каких-то совсем уж загнивших было за ненадобностью традиций. И все это обсессивное цепляние за прошлое, ускользающее, но так нужное нам, возможно для того, что бы воссоздать иллюзию бесконечности и бессмертия, все то, в общем, к чему стремится сама таксидермия.
