Призрачным светом скользя по оградам,
Встала луна над ночным зоосадом –
Спелая, будто в соку ананас.
Бодрствует сторож – смотритель дотошный,
Прочие спят. Полукруг свой роскошный
Бережно спрятал павлин-ловелас.
Дремлет пантера с вальяжностью графа.
В небе, над ветками, вписан в пейзаж
Дагерротип – очертанье жирафа,
Скрыт темнотой золотой камуфляж.
Спят дикобразы, пригладив иголки,
Дремлют угрюмые серые волки –
Выть на луну отучил зоосад.
Дремлют нездешние звери и птицы,
Дремлет фламинго на тоненькой спице,
Странно-изыскан, хотя и носат.
Дремлет шакал безобиднее шавки,
Спит бородавочник праведным сном.
(Впрочем, когда б не его бородавки –
Быть бы ему рядовым кабаном).
По-человечьи тепло у мартышек.
Нежно к себе прижимая детишек,
Мамы мартышечьи сонно сопят.
Сторож свершает привычное бденье –
Маленький бог, обходящий владенья:
Спят травоядные, хищники спят.
После кровавого львиного пира,
После грызни, ностальгии, тоски
Дремлет модель идеального мира –
Мирны картины, и вздохи легки…
Любовь Сирота
