Это, конечно, то место, только время не это.
Не то время года, не то время суток.
Было так интересно: мама, папа и лето,
Вот я превратилась в кого-то...

В четверг я все-таки смогла добраться до квартиры отца. Мы с мамой живем у бабушки в москве, с тех пор как...впрочем, неважно. Итак, я добралась до квартиры в Долгопрудном, где на данный момент никого нет.
В этом доме каждая вещь для меня - яркое воспоминание. Ни одна из мелких деталек не остается незамеченной: все я помню, все вызывает дрожь где-то в подсознании... На глаза невольно наворачиваются слезы, ведь раньше мы жили тут вместе, все вместе. Пока дороги наши не разошлись совсем.
А вещи остались. На кровати я спала - одеяло все такое же бесподобно мягкое и легенькое, как я люблю с детства. Коробки с окаменелостями и кристаллическими породами, каждый из камней несет печать моих рук, а каждый второй - воспоминания о том, как и где я нашла его. Книги, которые я читала, рисунки, которые я рисовала, вещи, которые я надевала - все, все здесь так, как и было... Опять бегут слезы: этого всего нет, нет, нет... Приходится перебарывать себя.
...Цветы высохли, их почти не поливают. Конечно, не до конца умерли, но уже не те крепыши до потолка, занимавшие половину моей комнаты.
Все такой же скрипучий пол, такая уютная тишина в помещении, пылинки, схваченные солнцем и кружащие с ним хоровод в полосах света на медовом ламинате. Пыльное покрывало, пустая, пустая квартира, такая родная, такая...живая. Сама по себе.
Каждая вещь хранит мгновение прошлого: прикоснешься и узнаешь, какое. Вот стоит пепельница. Мы с папой сделали ее из разбитой скорлупы кокоса и фарфорового черепка. Кокос тот мы кололи очень долго, все никак не могли разбить... А сок оказался очень вкусен.
...На отколотой ламинатине, прислоненной к стене, висят черно-белые большие фотографии. Раньше мама увлекалась черно-белой фотографией, сама проявляла пленку, а я сидела в ванной при мрачно-красном свете фонаря и смотрела, как листы бумаги плавают в реактиве, постепенно приобретая на себе рисунок. Вот на фотографии я сплю с лыжами: это после двадцатикилометровой трассы. А вот пушистая морда северного оленя: это на кольском полуострове зимой. Вот моренные булыжники, сосновый пролесок и бескрайняя водная гладь: карельское озеро. Каждая фотография - кусочек зимы или лета, радости или грусти.
...Кружатся пылинки, мерцают в желтом свете, падают на пол и пропадают. Все так, как и было. Я как будто в музее...
Но и не так.
Мелкие детали: маленькие цветные фотографии, которых раньше не было на доске, чьи-то наручные часы в изголовье моей кровати, новая тумбочка в прихожей. Детали новые, пустые, не несущие мне прошлого. В них для меня нет прошлого. Это злит. Чувствую себя немножко лишней, совсем чуточку выброшенной из этой реальности. Именно в этой жизни мне будущего нет. Даже в прошлом чего-то не хватает.
 

Вот что значит - разошлись дороги... Вот, что такое перекресток. Когда дошел до развилки, назад смотришь и видишь часть пройденного пути, смотришь вперед - видишь развилку. И выбирай теперь.
я боюсь перемен.
и дворовых компаний. даже сильнее, чем перемен.
 

Мне кажется, я все вижу, но не могу проснуться.
Я знаю, живут своей жизнью вещи, когда не следишь за ними...
Мир за спиной подвижен, стоит лишь отвернуться.
Fleur