Они сидели на бетонных ступеньках. Поджав ноги и оглядываясь вниз. Девочка кидала попрыгунчик. Тик-так, тик-так – бился он камень. А по бульвару бежали новички в клетчатых капюшонах. Святая простота, повторил бы про них Ян Гус. Мальчик в бордовом достал мундштук и закурил.
- Смотри, у них воздушные шарики. А мы надували резинки.
Девочка продолжала кидать попрыгунчик. Он подскакивал, зависая у глаз.
Болотные.
Болотные отблески по ночам. Потому что дома вокруг озера, и оно покрыто травой, которая отражается в воде. А вода – в луне. А луна – в озере. Вот и пахнут камышом золотисто-зеленые тени. Домов тут немного, штук шесть, и живут одни женщины с худыми детьми. Днем стряпают, вечером жгут свечи. Окна обязательно должны гореть, что бы там, в лесу, не сошли со своих дорог путники. И однажды выйдет такой путник на поляну да постучит в ближайшую ставню. Счастливица-хозяйка, поспешит, роняя нож, чтоб скорей хлопотать у стола, пока жмурится на запах жилья гость. Выберется из-под лавки ребенок – испуганный и чумазый. Поманит его путник к себе, проведет израненной рукой по бледненькой щечке.
-Липкая чего?
-Мёд ел… - и опять под лавку, только щёку ладонью зажмет, чтоб тепло помнить.
В полночь мать погасит свечу, и оставит шрамы на теле немыми нитками. А мужчина заснет без сновидений - утром надо выходить до рассвета. Встанет, дверь затворит, не спеша побредет с котомкой… и оглянись он, увидел бы, как смотрит из окна мальчик – путнику вслед, себе – навстречу. Отражается в глазах дорога, а в дороге – луна, а в луне – вода. Ещё сотня вод, ещё сотня лун, и пойдет мальчонка ему вслед.
Прыг-скок, тик-так.
-Зажигалка есть?
-Сломана. Подкури от меня.
Девочка затягивается и кидает попрыгунчик вниз. Через пару минут его уносит стайка новичков.
-Будут должны. Правда, уже не нам.
На бульваре смеется мальчишка. Ему хорошо. Воздух пахнет теплыми арбузами