Ты теряешь дар речи от осознания того, что мы вот так сидим и разговариваем, как будто между нами не лежит прорва событий и никогда не вешался железный занавес. Ты смотришь на меня и молчишь, не в силах вымолвить ни слова. Я тоже молчу, потому что мне неловко, что ты не отрываешь от меня глаз, мне нечего спросить, я в курсе того, что происходит в твоей жизни ровно настолько, насколько это необходимо. Между нами лишь столик с моим обжигающим латте и твоим спрайтом. Проскальзывают какие-то ничего не значащие фразы, общие, не несущие в себе ничего, кроме звуковых волн. Ты просишь пододвинуться поближе и, не дожидаясь разрешения, передвигаешь свой стул на мою сторону. Дрожащей рукой держишь кончики моих холодных пальцев и вспоминаешь, что они у меня почти всегда холодные.

Дышишь на них, стараясь согреть.

Крепче сжимаешь мои руки, целиком помещая мои ладони в своих.

Я здесь, я рядом. Такая родная и такая незнакомая.

Не справившись, как всегда, с собой, сгребаешь меня в охапку, и дальше у меня перед глазами мелькают лишь фрагменты знакомой улицы, подъезда, этаж, ах да, 9ый, а я и забыла, дальше налево, след на стене от пены для бритья, «…мы тогда войну с братом устроили, помнишь?», еще налево, дверь, тяжелая и приятно чавкающая, когда закрывается, арка, налево, в большую комнату…

…ты жадно впиваешься губами, руками, всем телом в меня, вспоминая и узнавая заново родинки, ямочки, изгибы, округлости, из наивно-девчачьих превратившиеся в соблазнительно-женские…

«Ты совсем другая…»

«Еще бы, ведь почти 4 года прошло…»

Взгляд, вздох, стон, рык от нетерпения и нечеловеческого желания, наконец-то спустя издевательски долгих 4 года я близко, я почти твоя, еще немного, и буду целиком принадлежать тебе, только тебе, на всю оставшуюся жизнь, и больше никого в моей жизни не будет, только ты, ты один, теперь-то ты своего шанса не упустишь, еще чуть-чуть, еще сотая доля мгновения, и…

…ты просыпаешься. И обреченно вздыхаешь, потому что это всего лишь сон.

…я просыпаюсь. И облегченно вздыхаю, потому что это всего лишь сон.