просто положу это здесь, чтоб не потерять. Из fb
"Я сейчас буду многобуквенно, простите.
1990. Киев. Пару месяцев до нашего отъезда. Я поехала с дочкой в центр города "добывать" дефициты к отъезду. Мы шли по Крещатику, солнечный день, много людей. Все, как всегда. Потом мы повернули направо и стали подниматься по улице, на которой был кинотеатр Украина. Не помню название улицы. Идем , разговариваем. Вдруг моя 7-летняя дочка спрашивает : "Мама, а где люди?" . Я смотрю по сторонам и понимаю, что из людей на этой красивой и всегда многолюдной улице - двое. Я и дочка. В полной тишине я начинаю понимать, что каким-то образом мы попали в другое измерение. На тротуаре по обе стороны улицы стоят цепью солдаты в немецкой форме с автоматами . Стоят молча и смотрят на нас . И мы продолжаем подниматься вверх по этой улице, потому что я лихорадочно пытаюсь придумать, как мне спасти ребенка. Сзади гул. Я оглядываюсь. Снизу, вслед за нами, поднимается толпа людей. Странные одежды, не современные причёски. Старики, женщины, дети. И так же, как мы, они идут по коридору, по обе стороны которого - немецкие солдаты.
Это страшно. Это настолько страшно, что даже сейчас, через 26 лет, вотсейчас, у меня дрожат руки и прерывается дыхание.
В какой-то момент нас выдернули из толпы и затолкнули в один из двориков. Рассерженный мужчина кричал и пытался выяснить, как мы туда попали, кто дал нам повернуть на эту улицу.
В общем, снимали фильм "Дамский портной" . Там а финале фильма сцена, когда евреев Киева ведут в Бабий Яр. Вот эту сцену и снимали. Операторы сверху, толпа поднималась снизу улицы. Мы с дочкой шли впереди толпы.
Так вот. Генетическая память существует, ребята. Еще как существует...
Я была там, с ними. И я точно знаю, как это было и что они чувствовали. Дай Бог, чтобы наши дети этого никогда не почувствовали."
и дальше
"Моя девочка уже взрослая. Удивительно, но она совершенно не помнит это день. Вообще ничего не помнит. И я этому рада.
...Я до сих пор помню, о чем тогда думала. Главное - спасти ребенка. Куда ее можно спрятать? Бежать некуда, никто не сможет помочь. Значит, ее спасти смогу только я. Не теряла время на размышления о том, что произошло, как я здесь оказалась, как здесь оказались фашисты. Не было времени. Одна мысль - спасти ребенка. А сзади - тихое шарканье сотен ног по асфальту. И еще помню, что несли корыто со старушкой.
Как будто я снова там"