Допустим, я собираю в одном месте сто человек и говорю слово «табуретка».
Уверен, что сто человек из ста представляют табуретку.
Табуретку, а не стол или, к примеру, диван.
Эти табуретки будут самой разной формы, высоты, раскраски, будут иметь
разное количество ножек и стоять в разных местах, но все они будут табуретками!
Теперь той же сотне собранных в одном месте людей скажите слово «любовь».
И вы получите сто самых разных понятий!
Любовь к женщине. К ребенку. К родителям. К любовнице.
В этом случае даже слово однокоренное! Согласитесь это совершенно разные любви.
И даже разные понятия! А есть еще любовь к Родине. К сосискам. К пиву.
К футболу. Смею вас заверить, любовь к футболу очень горячая любовь.
Куда там страсть к женщине против, скажем, пенальти в финальном матче за
Кубок мира. А еще можно любить путешествия. И собирание марок.
Очень крепко можно любить зеленого змия, несмотря на то что он ядовит.
Или восход солнца над Гималаями. Огромные чувства можно испытывать к братьям
нашим меньшим: собакам, кошкам, лошадям и даже крокодилам.
Всепоглощающая любовь направлена на деньги. Не на все. Но на свободно
конвертируемые точно. Любящий деньги неизбежно любит американских президентов.
Причем не всех одинаково. Некоторых раз в пятьдесят-сто больше, чем других.
Этот список можно продолжать бесконечно. Все вмещает понятие «любовь».
И оттого становится никчемным, потому что абстрактно.
Я не против понятия «любовь». Но, честно говоря, я против слова «любовь».
Потому что за ним скрывается слишком много — и женщины, и собаки, и пиво, и баксы.