У нас дешевле утонуть, чем быть спасенными...
Полторы недели назад мы поехали отдыхать на море. Эта поездка сама по себе является интереснейшим событием, но сейчас мне хотелось бы рассказать совсем другую, совершенно уникальную историю. Мы (Кайюм, Кумал, Видеа и Тимка (сын Кайюма)) отдыхаем в прекраснейшем месте - на берегу Черного моря недалеко от поселка Прасковеевка. Туда, на Маячную щель уже давно приезжают те, кто хочет побыть в гармонии с природой. И хотя до этого места нужно 5 км топать по каменистому побережью, оно того стоит - там можно быть совершенно естественным, не обременять себя условностями купальников и прочего, загорать и купаться просто голяком, жить в палатке, сидеть вечером у костра и любоваться россыпями звезд иссиня - бархатного южного неба.


Так вот, возвращаясь к субботе, 22 июля. Купив новую надувную кровать (причем на этот раз она была двойная, светло-бежевого цвета), которую обычно мы используем для несколько иной цели, чем она была создана - мы на ней плаваем, мы решили её "обмыть" - соединили 2 половинки в один "плот", прикрепили к нему ласты, маски и трубки для ныряния, 3 бутылочки воды, 2 весла и отправились в плавание. И маленький мячик. На всякий случай. Поскольку ветер был к берегу, сначала Кайюм и Видейка гребли, чтобы отплыть на небольшое расстояние от берега, где мы могли бы просто расслабиться и наслаждаться солнцем, загорать, покачиваясь на невысоких волнах. По плану нас должно было прибить ветром к берегу, немного западнее, чем наша палатка. Там, кстати, находится деревня, в которой мы покупаем замечательные пирожки с картошкой и капустой. Посетовав, что не взяли сразу с собой денег для того, чтобы заодним и пирожков на обед купить, мы бодренько гребли от берега. Отплыв метров на 100, мы прекратили грести и решили просто подождать, пока нас прибьет к берегу. Но через какое-то время мы заметили, что мы продолжаем двигаться, и берег при этом ни сколько не приближается. И тут Видейка сказала простую, но определившую наш оставшийся день фразу: "Я поняла, почему мы продолжаем двигаться от берега. Ветер изменился. Он дует не к берегу, а в открытое море". В этот момент берег, наши палатки, ставшие такими родными за это время, были так близко, что даже и мысли не закрадывалось в голову, что вскоре единственное, что мы сможем увидеть в это направлении, это узкая полоска берега и огромные, безразличные горы…

Момент паники… Сейчас Кайюм говорит, что мы все держались хорошо, но в тот момент, когда каждый из нас реально осознал, что сами к берегу мы уже вернуться не сможем, на нашем маленьком плавсредстве началась паника. "Что делать?" Поначалу никак не верилось, что ЭТО происходит с нами, как-то казалось, что все наладится, и мы приплывем к берегу целыми и невредимыми. Но это происходило и происходило именно с нами. Не зависимо от того, кто и что думал и кто во что верил в этот момент, нас с каждой секундой все дальше относило от берега. Палатки становились все меньше, ветер, нещадно дувший теперь в лицо, безжалостно обжигал наши обгоревшие тела и обнажал весь наш страх - страх "никогда больше" - никогда больше не ступить на прибрежные камни, нагретые полуденным солнцем, не почувствовать их жар; никогда больше не ощутить, как улыбается тебе солнце, согревает тебя, любого, такого какой ты есть, своими лучами, и как ты довольно, как сытый кот щуришься ему в ответ; никогда больше не почувствовать трепет сердца, ощущение, сердцебиение до боли, когда касаешься любимого человека, когда вы просто наслаждаетесь, чувствуя тепло и близость друг друга. Никогда больше… Боже, как прекрасна жизнь, такая, какая она есть, когда так близка возможность того, что она оборвется… Было ощущение, что в море мы были совсем недолго, но как оказалось позднее, прошло 3 часа. "В 90% случаев люди гибнут в море из-за паники". Кайюм сказал это сразу же, как только увидел, что мы пусть внешне неподвижные, но внутри заметавшиеся по плоту с извечным вопросом "Что делать?!?!" Прежде всего, успокоиться - ответил на наш вербально невыраженный, но отпечатанный на каждой черте наших лиц вопросе.

В этот момент кто-то увидел нас с берега. Мы кричали, махали веслами, подавали всяческие знаки, чтобы люди, стоящие на берегу и видящие, как нас сносит в море, вызвали спасателей. Но они застыли в неподвижности, глядя на то, как нас уносит в море. Видели ли они нас? Судя по всему - да. Попытались ли помочь? Судя по всему - нет. Честно говоря, просто не хочется думать, что люди видели бедствие других людей и ничего не сделали, чтобы им помочь. Лучше сделать вид, что они нас просто не заметили.

Теперь наш плот скорее напоминал парусник, ещё с большей скоростью уносимый в море. Да, в море мы уносились в прямом смысле на полных парусах. Возникла мысль: одному из нас отправиться на берег за помощью. Кому? Тимка слишком слаб, как в принципе и я, мы бы и в спокойную погоду не доплыли до берега, Видея? Она сказала, что не сможет доплыть. Остается Кайюм. Он доплывет, тем более, что все взяли с собой ласты. И он обязательно добьется того, чтобы помощь пришла. Вроде как логично. Да, Кайюму нужно плыть на берег. С каждой секундой раздумьев нас сносило все дальше в море (потом нам сказали, что ветер был 20 метров в секунду…) Кайюм с большим сомнением решил все-таки надеть ласты. Стоило ли оставлять их одних? Смогут ли продержаться 2 женщины и ребенок на надувном матрасе в полном одиночестве в бушующем море? Судя по всему - нет. Правильнее было бы остаться. Иногда проходят года, а в жизни ничего не меняется, а иногда одно мгновение - и все переворачивается.
Так произошло и в этот миг. Все перевернулось в прямом смысле слова. Неожиданно порывом ветра один из двух матрасов поднялся в воздух, и это был тот самый матрас, на котором мгновение назад лежал, а теперь висел Кайюм. Веревка, соединявшая 2 матраса, расцепилась, чудом Кайму удалось удержать вместе крыловских лебедя, рака и щуку. В данном случае 2 уже разлетающихся в стороны матраса, веревку, когда-то их объединявшую, и посыпавшиеся купальные принадлежности для активного отдыха в открытом и не очень море. Вот откуда появился образ шестирукого Шивы, не иначе. Но одна ласта все-таки уплыла, видимо она не верила в наше коллективное спасение и решила, что надежней плыть в одиночку. Судя по траектории её движение, самое безопасное место крылось где-то в глубине моря. Мы не стали выяснять, где именно.

Вот тут наступил момент, когда не работает правило каждый сам за себя. Слышала, что сейчас существуют специальные тренинги, направленные на совместную работу команды. Если и мог в моей жизни случиться такой тренинг, то он случился именно в этот момент. Было совершенно не важно - кто главный, кому достанутся главные почести или лучший кусок. Главная почесть одна на всех - наша жизнь. И зависела она в тот момент от каждого.

Я судорожно вцепилась в матрас, чтобы он не улетел в море. Двумя руками и зубами. И в ближайшее время для меня мало что менялось. В это время Кайюм пытался связать матрасы вместе, но веревку, распухшую от воды и отказывающуюся принимать нужное положение вокруг матрасов, долго не удавалось вставить в карабин. Вот пишу эти строки, и совершенно не верится, что мы это сделали.
Мы живем на такую маленькую толику своих возможностей… В экстренной ситуации, когда нет времени создавать образ самого себя и жить согласно нему, когда живешь и присутствуешь на максимуме своих возможностей, можно сделать невероятное. Сейчас, мысленно представляя, что больше часа мы удерживали матрас, пока Кайюм в это время совершал сложнейший маневр - перевернуть матрасы и связать их в открытом штормовом море, при ветре 20 метров в секунду, с 3 беззащитными напуганными до смерти любимыми существами. Кстати, сами они считали, что проще просто отпустить этот матрас, ведь все равно лежали мы на одном. Но Кайюм уверенно и непреклонно сказал, что матрас держать нужно. Зачем - стало понятно только потом. Море, всего лишь час назад бывшее таким дружелюбным, ласковым и добрым превратилось тогда в бушующую стихию. И тепло наших тел было совершенно беспомощно и несравнимо с ледяной холодностью некогда теплых волн. Мы начали замерзать. И как никогда кстати был бы матрас, накрывший нас сверху. В конце концов, маневр, задуманный Кайюмом, удался - мы оказались накрытыми вторым матрасом.

По плану Кайюма, следующее действие должно было выглядеть так: нужно было перевернуть оба матраса и скрепить их между собой молнией, как и предполагалось конструкцией данной модели. Оказавшись внутри импровизированного матрасного спальника, мы бы были в тепле и относительной безопасности, если только в этой ситуации могла быть хоть какая-то безопасность. Не знаю как, но верхний матрас мы перевернули.

И ещё мы пообещали, что если спасемся, то будем дружественными и другие для нас будут важнее, чем мы сами. Конечно, положа руку на душу, пообещали мы это совершенно не добровольно: Кайюм продолжал спрашивать, пока мы не пообещали.

Горизонт был девственно чист - ни одного судна - штормовое предупреждение, в море никто не выходит. И вдруг слышу радостный крик Кайюма, который вылез наверх, чтобы попытаться застегнуть молнию на матрасах: "Корабль!" Боже мой, неужели? Неужели у нас есть шанс на спасение? Смотрю - и правда, корабль. Кайюм уверенно говорит, что он едет прямо на нас. У меня надежды стало ещё меньше: вероятность того, что нас видят с огромного грузового корабля - минимальная, а если он идет на нас (а точнее нас несет прямо на него), то при столкновении выживет только один из нас. Стараясь не представлять ужасной сцены быть перееханным предполагаемым спасительным судном, зажмуриваю изо всех сил глаза. Лучше не видеть того, как он к нам приближается. Кайюм говорит, что он действительно приближается. Боже, может нас заметят? Нужно привлечь их внимание. Этот кусок я могу достроить только из рассказа Кайюма: он говорил это специально, чтобы поддержать в нас хоть какое-то присутствие духа. Наверное, это было самой тяжелой работой Кайюма - удержать нас от паники. Постоянно спокойным и уверенным голосом, как будто ничего особенного совершенно не происходит, говорил: "Спокойствие, главное спокойствие!" И ещё он говорил вещь, поспорить с которой невозможно: теперь мы стали самыми близкими друг другу людьми… И это действительно так и было. Ничто не сближает так, как близость общей смерти. Вся жизнь, которая была, была ДО: в тот момент её не существовало вообще. Были только 2 матраса, 4 человека и одно бушующее море.

Чтобы быть заметней, Кайюм начал махать веслом. Потом опустил весло и сказал: "Нужен флаг". А из одежды на нашем судне была только летняя юбка, которой я накрывала обгоревшие плечи. "Привязывай!"
Мы постоянно спрашивали Кайюма, что там с кораблем. На что он отвечал, что он плывет прямо на нас. Радость предполагаемой встречи с кораблем сменялась сомнением: а видит ли нас корабль также как мы его? Должен же хоть кто-то на корабле смотреть на дорогу? Раз он плывет прямо на нас, кто-то же нас видит? В ожидании счастливого спасения мы коротали время, рассказывая друг другу анекдоты. Тимошка рассказал шутку из КВНа, которая пришлась как никогда кстати.
Ученые расшифровали звуки, издаваемые дельфинами, при спасении утопающих: "Отцепись, зараза!" Мы громко смеялись, и глядя на нас со стороны никто бы никогда не подумал, что нас нужно спасать. Все это время Кайюм продолжать махать веслом с импровизированным флагом, чтобы корабль не потерял нас из виду. А он тем временем вырос прямо перед нами и на очередной вопрос Кайюму о его местонахождении он ответил: в 20 метрах. Но тут Видейка выбралась наверх, чтобы самой убедиться и сказала: но тут же никого нет! Действительно, на палубе не было ни одной живой души, а корабль, подобно призраку (призраку нашего спасения) медленно проплывал мимо. Где-то посередине сухогруза под романтичным названием "Магнитка" до нас дошло, что никто нас не видел, не видит и, скорее всего, не увидит, и что вероятность этой встречи в открытом море во время шторма - один на миллион. Когда до нас это наконец дошло, то мы стали истошно вопить. Кричали все. А корабль тем временем медленно проплывал мимо. И вот уже корабль медленно удалялся в море, когда Кайюм заметил на корме человека, смотрящего просто в никуда. Как выяснилось позже, это был старпом и он просто ел печенье.
Видейка встала на матрас, и мы все истошно вопили. Следующее, что мы заметили, это то, что на корабле неизвестно откуда появилось много народу, и все куда-то бежали. И сухогруз медленно и неповоротливо стал разворачиваться. В этот момент мы поняли, что все-таки нас заметили.

Когда корабль к нам приблизился, палуба уже не выглядела такой безжизненной. Кто-то что-то пытался сказать в громкоговоритель, но разобрать слова было невозможно. Он отказался от своей идеи, отложил рупор, и только тут мы догадались, что если не слышно его, то как могло быть слышно нас? Наши крики были абсолютно не слышны из-за шума волн и сильного ветра.

До нас стало медленно доходить, какое это чудо, что в огромном море во время шторма, когда нет кораблей, которые мы обычно видим на горизонте с пляжа, встретились маленький матрас и огромный сухогруз.

Нам знаками дали понять, что сейчас нам бросят круг и за него нужно схватиться. Круг бросили, нам удалось поймать веревку, к которой он был привязан. За неё Кайюм держался, пока нас протягивали вдоль борта корабля к спущенному трапу, и только тут мы стали слышать крики, доносившиеся с корабля: «Сколько вас?» Кайюм ответил: «Две девчонки, ребенок и мужик». Кто-то на борту эхом повторил: «Две женщины, ребенок и мужик».

Первым, конечно, по трапу, как есть, в ластах, поднялся Тимошка. Не зная, что мне делать, я спросила у Кайюма, он сказал, что за Тимохой должна идти я. И тут все произошло опять очень быстро. Порывом ветра нас ударило о борт корабля и нижний матрас получил пробоину подобно «Титанику» при встрече с айсбергом. Из-под меня мигом исчез матрас, и я очутилась в воде, совершенно не понимая, что произошло. Этот же порыв ветра поднял верхний матрас, поэтому мы, оказавшись по разные стороны и совершенно не представляя, что происходит по другую сторону от матраса, думали, что товарищи тонут. Утонуть прямо у трапа было бы совсем нелепо. Мне удалось схватиться рукой за трап, а другой скидывала с себя веревку, скреплявшую 2 матраса. Оглянувшись, я увидела, что Кайюму удалось положить матрас на воду, и они с Видейкой благополучно держались на воде. Мы встретились глазами и Кайюм сказал подниматься вверх. Как только я начала подниматься по трапу, меня подхватили чьи-то заботливые руки и в следующее мгновение я стояла на палубе, меня закутывали в одеяло, а из моих глаз просто текли слезы.
Оглянувшись, я увидела, как те же самые руки подхватывают Видейку.
Кайюм просто вкарабкался по борту судна, держась за веревку. В этот момент его спросили, что делать с матрасом. Он ответил: «Просто бросьте их». Но моряки бросили только сдувшийся матрас, а целый спасли.
Укутанных в одеяло, нас проводили в кают – компанию, где нас уже ждал горячий чай с тем же самым печеньем, которое старпом ещё час назад ел, стоя на корме, просто глядя в даль. Появился капитан, представился, поприветствовал нас на борту камбоджийского судна «Магнитка», поздравил нас со спасением, извинился, что вынужден вернуться на мостик. Он ушел, оставив после себя что-то очень надежное и душевное.
И тут один за другим стали появляться моряки, поздравляя нас со спасением и наперебой предлагая свою одежду. Просто показ мод! В конечном итоге нас одели и подобрали к каждому наряду по паре обуви «в тон». В последний момент кто-то вспомнил, что на корабле есть кроссовки маленького размера, которые как раз подошли Тимошке.
Вся атмосфера была пропитана душевностью и уважительностью.

Когда одевали Видейку, на неё нашли шорты и свободную рубашку. На корабле была одна женщина, Антонова Елена Яковлева, которая, по всей видимости, была коком. Именно она приготовила нам чай, обед и комплекты женской одежды. Она принесла Видейке ещё и купальник.
«Зачем?» - спросила Видея, - «На мне и так рубашка и шорты». «Бери, бери, - ответила Елена Яковлевна, - неизвестно, что вас ждет при встрече с властями на российской стороне».

Глава 2. Наша, кайфовая, сторона…

Встреча с российской стороной не заставила себя ждать. Небольшой красно-белый катер, по сравнению с нашим сухогрузом казавшийся игрушечным, приближался к кораблю. Мы с радостью ждали встречи с нашими «спасателями». Вскоре катер «Капитан Соколов» причалил к борту «Магнитки». На прощанье мы крепко обнялись с нашими спасателями, ставшими за это короткое время уже родными людьми. Мы перепрыгнули на борт «российской стороны». Нам молча показали лавочку, на которой мы должны были сидеть, оставили нас одних и в полной тишине повезли обратно. За всю дорогу к нам никто даже не подошел. Постепенно у нас создалось впечатление, что судя по всему нашему спасению никто не радовался. И в полной мере мы это почувствовали, когда нас под конвоем завели в кабинет, на двери которого было написано «Черняков Владимир Васильевич, технический директор ООО «Фост Шиппинг Менеджмент». Мы не могли скрыть своей радости за собственное спасение, на что нам было строго указано, что мы находимся среди людей, находящихся при исполнении служебных обязанностей, и что они не собираются терпеть наши веселые шутки и радость. Мы долго не могли поверить в такую наглую бесцеремонность. Но в атмосфере нарастала напряженность.

Похоже, нашу радость никто не разделял. Даже в туалет нас повели под конвоем. Нас даже обыскали, как будто поймали преступников. В комнату постоянно заходили различные люди в погонах, требовали продиктовать наши паспортные данные и молча уходили. И уже в 3 или 4 раз, диктуя данные из паспорта, которые за это время мы уже выучили наизусть, нам грубо было заявлено, что за наше «спасение» нам придется заплатить: якобы час работы катера «Капитан Соколов» стоит 3000 долларов. На Кайюма наорали, чтобы он перестал улыбаться и сел по струнке. Кайюм вытянул руки и сказал: «Можете надеть на меня наручники и арестовать».И что удивительно, за те несколько часов, что нас допрашивали, с нами обращались как с преступниками, нам не предложили даже стакана воды и никто из этих официальных лиц не удосужился даже представиться. На нас кричали и когда наглость старшины милиции Митина Андрея Александровича уже зашкаливала и не лезла ни в какие рамки, Кайюм предложил ему представиться, на что он ответил: «Представлюсь». И ничего. Пришлось 4 раза настаивать, после чего он совершенно нечленораздельно процедил свои имя и фамилию, даже забыв про свое звание. Его пришлось переспрашивать ещё 3 раза, чтобы разборчиво услышать его имя и фамилию. Одевать на нас наручники и арестовывать они нас не стали, хотя вся обстановка к этому располагала.
До боли души не хотелось верить в то, что происходит. Что люди, призванные заботиться о нашей безопасности, такие черствые и бездушные. Больше всего поражали бесцеремонные высказывания человека, сидевшего в кресле начальника. О его имени мы можем только догадываться по надписи на дверях кабинета. Например, он спрашивал нас: «Вы специально подплыли к иностранному судну? А с какой целью?» На встречный вопрос Кайюма «Вы нас провоцируете?» ответом было просто молчание. А когда он узнал, что у Кайюма высшее юридическое образование, его реакция была просто ошеломляющей. Он сказал: «Вы как юрист изучали морское право, и обязаны знать, что вы должны были проверить у капитана его право на спасение утопающих в прибрежных водах России». Мы просто опешили. Похоже, что Кайюм все-таки плохо изучал морское право, раз он сначала схватился за веревку, брошенную с корабля, а не спросил у капитана право на спасение утопающих. И слова богу. У нас даже мысли не было о каких-то флагах, русская речь с корабля и название «Магнитка» говорили сами за себя. И даже если бы это были инопланетяне, мы бы все равно не стали бы у них спрашивать, есть ли у них право на спасение утопающих в прибрежных водах России.

Этот разговор между Кайюмом и официальными лицами все больше напоминал фарс. А когда мы сказали, что вся одежда принадлежит экипажу «Магнитки», человек, сидящий в кресле начальника задал потрясающийвопрос: «Вы что, были голые при ребенке?» И почему это ему не пришло в голову спросить: «А что, ребенок при вас был голым?»

Первое место в хит-параде его фраз заняла фраза: «Если бы вы утонули, у нас было бы меньше проблем, чем сейчас, когда вы спаслись»…

Глава 3. Эпилог.
Не знаю, стоит ли рассказывать о том, как мы вечером без денег в чужой одежде добирались из незнакомого города до нашей палатки. Чего-то человечного ждать от этих официальных лиц не было никакой возможности.
Хорошо хоть, нас просто выгнали на улицу. Добрые люди, сменяя друг друга, довезли нас до Прасковеевки, а оттуда мы вернулись на тот пляж, на глазах у которого нас унесло в открытое море…

P.S. С пограничниками мы ещё встретились. На следующий день, когда изо всех сил спеши отвезти Видейку на поезд в Новороссийск, старший лейтенант Кривогуз Павел Сергеевич забаррикадировал камнями выезд из платной стоянки под его приказы нам «Стоять!» его солдат неторопливо переписывал наши паспортные данные...


http://www.osho.ru/index.php?act=russia