«Племянника завтра в армию провожаем. Выпускной пройдет и забирают, - делится со мной мой попутчик. И после паузы добавляет,- …сволочи».
Мы идем по высыхающему под утренним солнцем асфальту. Трава пахнет, птицы поют – начинается новый день. Я вспоминаю, что сам перед армией год отдыхал после школы. Ну не так, чтобы там на диване. Я работал. С институтом как-то не получилось. Не потому, что ума не хватило, а просто, как это часто у молодых бывает, не знал куда идти. А «лишь бы поступить» – не моя тема.
Без армии не был бы я таким, какой есть. И совершенно непонятно, как судьба обошлась бы со мной. Ведь, можно сказать, армия своего рода испытание, лишение каких-то благ, отрыв от привычной среды. А за лишениями всегда следует светлая полоса жизни. По крайней мере должна…
***
- Дивизион! ПОДЪЕМ!!! Тревога, тревога, тревога!!!
Одеяло от себя. Холодный пол. Серые портянки. Штаны, китель. Бегом на построение. Дежурный по роте уже гремит ключами у оружейной комнаты.
***
Два года… Тайга, колючая проволока по периметру. Ближайшее жилье в полста километрах.
***
- Эй ты! Принеси сигарету! БЫСТРО!!! Ты чего, не понял?!
Унижения, боль, падение, подъем, первое звание…
***
- Слышал, урюки сегодня ночью Большого порезали? Он отказался им водку привезти с офицерского городка, вот они его ножами ночью потыкали… Сволочи черножопые… Большой был моего призыва. Дырки то от ножей быстро зажили, а вот в душе…
***
Как-то сидел в бытовке – подшивал подворотничок, заходит молодой солдатик, видимо, только приехал. Поздоровался, я кивнул. Начал мне рассказывать, как его сослали из офицерского училища в войска за то, что он отбил у офицера жену… Еще много всякого наговорил. А я тем временем все пришил. Встаю, китель одеваю… Он хлоп – хлоп глазами на погоны. Подскакивает:
- Товарищ, старший сержант…
- Сиди, сиди,- говорю. – Рассказывай дальше, как корабли бороздят просторы мирового океана…
Потом выяснилось, что вся эта бравада - напускная. И убегал, и с жизнью пытался покончить. В конце концов перевели его от нас в другую часть.
Вообще за мою службу я троих горе-суицидников видел. Один хотел повеситься, второй бритвочками вены перерезать, третий наелся пуговиц с крючками и запил какой-то чистящей жидкостью.
Последний, можно сказать, жизнью мне обязан. Ему плохо стало – его в казарму отправили. А я как раз прогуливался по расположению. Гляжу – он как-то странно лежит с полуприоткрытыми глазами и подергивается. А сверху мухи летают. Я дежурного по роте позвал. Он – да ну его на х… Тогда дневальному – звони, мол, в медсанчасть. Он звонит, его тоже посылают. Звоню сам. «Чего, совсем охренели?!» Описываю симптомы. Быстро примчались. Перед тем, как в машину его погрузили – сердце два раза останавливалось… Тут-то и насмотрелся я как адреналин в сердце колят, как искусственное дыхание с массажем сердца делают. Стоим так с дежурным по роте, как и я – дембелем. Он зубочисткой мясо с зубов выковыривает: «Как думаешь, выживет?» Я, зевнув, отвечаю: «А хрен его знает…» Действительно, когда ты дембель… Когда за плечами столько всего… Человеческая жизнь, смерть… Как-то поровну. Что горе, что не горе – все равно…
Пацан выжил. Папка его приезжал. Правда признали, что с головой что-то не так и комиссовали. Многие там сломались. В армии. И спросите тех, кто служил – как они ногти на ногах подстригают. Важный, между прочим, момент. Когда ногти растут, в силу повседневной носки сапог, не в длину, а в высоту, приобретая двухмиллиметровую толщину… Память о тех годах на всю жизнь остается…
А потом домой. Вот и дверь дома, что два года не видел. Родители, слезы, застолье… И настоящая жизнь, которую теперь можно вдыхать полной грудью, словно на два года задерживал дыхание… Я дома-а-аааааааа!!!
С удивлением смотрит сосед, который до армии меня пару раз отматерил просто так, как я теперь ему откровенно даю понять, что он попутал берега. Девчонки по-другому смотрят. Ну и я на них… соответственно:) Теперь я ПОЧУВСТВОВАЛ, что такое ЖИЗНЬ и свобода…