Журнал "Деньги", 24.09.2007
«Мой опыт написания и издания книги можно смело назвать дилетантским. Типичная попытка прорваться в мир литературы с улицы. Понимать следует буквально. Дело в том, что первый рассказ, написанный еще в 2002 году, появился в результате уличной драки. На 20-й секунде мне сломали левую ногу, и из боя я вышел. Следующие почти полгода прошли в гипсе и дома. Делать было нечего, от скуки я сел за стол и за пару дней сваял рассказик "Саундчек". Встал вопрос, что делать дальше. Через знакомых рассказ переправили Виктору Ерофееву. Тот прочитал и вынес вердикт: "Любопытно, но, кажется, парень выдохнется очень быстро. Типичная попытка журналиста попробовать себя в прозе". Стало очень обидно, а до снятия гипса оставалось месяца три. Появились еще два рассказа. Потом еще один. Потом... Ну, в общем, к концу 2004 года я имел корпус рассказов, которые при нужде можно было выдать за роман. Вот с чего начинает писатель, желающий продать свое произведение? Правильно -- атакует издательства. А поскольку писатель в данном случае -- дилетант, но дилетант наглый и уверенный в своем уникальном таланте, то издательства выбираются подходящего калибра. Результаты звонков в "Эксмо" и АСТ были абсолютно идентичными: "Рассказами не занимаемся в принципе". Ладно. Пусть будет роман в рассказах. И пусть будет не зажравшаяся Москва, а Питер. Издательский дом "Амфора". Звонок -- и голос в трубке: "Высылайте синопсис и пару-тройку глав, рассмотрим в течение двух недель". Что такое синопсис, я догадывался, но точно не знал, поэтому забил на красивое греческое слово и отправил только рассказы. Спустя три недели я понял, что и в Питере всем все по барабану. Постоянные звонки в издательство должны были по идее сподвигнуть сотрудников на прочтение, однако, похоже, вызывали у них лишь раздражение. И меня послали -- по-питерски вежливо, даже учтиво. Полагаю, что похожими мотивами объяснялись и реакции других издательств. Кое-кто вроде ОГИ отделался магическим и годным на все времена: "Редакционный портфель забит на ближайшие два года вперед". "Яуза" роман приняла, но похоронила без ответа, не реагируя на звонки и письма. "Ультракультура" сделала интересное предложение: "Вы нам рукопись-то оставьте, мы, может, почитаем, а если через три месяца мы с вами не свяжемся, ну, значит, все". Постоянные "подождите" разной длительности, от пары недель до трех месяцев, дико бесили. Закралась даже шальная мысль: может, издать книгу за свой счет? Но малодушие удалось одолеть. "Нет уж,-- сказал я себе.-- За свой счет -- только под наркозом. Был у нас уже один такой, Радищевым звали. Он мало того, что за свой счет, так и в своей типографии "Путешествие из Петербурга в Москву" напечатал. И чем кончил? Вот то-то же". Я понимал, что теоретически надо бы найти литературного агента. Потому что нецарское это дело -- носиться по равнодушным издателям и впаривать им самого себя. Писатель должен писать, а не издавать и тем более не продавать сам себя. Но тут проснулась жадность: литагенту надо платить. Поэтому диалог с последней моей надеждой издательством Ad Marginem вселил в меня радость и торжество. "Да приезжай так! -- голос в трубке звучал уверенно и важно.-- Бери рукопись -- и вперед. Я сразу посмотрю и скажу, что и как. Да, а у тебя рассказы? Что ты говоришь, нигде не берут? Ну, с этой дискриминацией пора заканчивать!" Стоит ли говорить, в каком настроении я ехал в издательство. Лениво перелистав рукопись, редактор поинтересовался, чем я занимаюсь. Я сказал, что археолог, сотрудник Института археологии РАН. "Ну что ж, археолог,-- затянувшись, выдал редактор.-- Дерьмо твои рассказы. Жизни не знаешь, пытаешься выдрючиваться. Скучно написано, не цепляет. Ступай себе, занимайся своими черепками, а в писатели не лезь -- все равно не получится, попомни мои слова". Уходил я оттуда с единственным желанием -- купить водки и запить позор. Я чувствовал себя папуасом, который приплыл на плотике торговать с большими белыми людьми на больших кораблях. Пережив позор и поношение, я решил не сдаваться и переть вперед. Но если бы не случай, пер бы до сих пор. А случай банальный. Очередная пьянка у знакомых поэтов, где я, приняв на грудь, прочитал пару-тройку матерных стихов. На вопрос "А че, может, и проза есть?" я ответил утвердительно. Выслал рассказ, тот парень, что задавал вопрос, переправил его другому, тот -- третьему, а через неделю у меня раздался звонок: "Вы Костя? Это прекрасно, высылайте все что есть, через месяц подписываем с вами договор". Вот, собственно, и всё. Из почти трехгодичной эпопеи я вынес несколько уроков. Первый -- писателя может оценить только писатель. Да и то не всегда. Второй -- нельзя жалеть деньги на литературного агента. Лучше заплатить посреднику, чем, самостоятельно бегая по издательствам, выслушивать в свой адрес оскорбления. Третий -- по возможности участвовать в тусовках, раутах, встречах любого калибра, не брезгуя ни поэтическими подвалами, ни книжными ярмарками. Последний -- не слушать насмешек окружающих в стиле: "Ну что, писатель, вышла книжка-то?" КОНСТАНТИН КУДРЯШОВ

P.S. В этом году (не в 2002-м как у писателя Кудряшова, а в нынешнем) не раз становился свидетелем драк, пару раз самому довелось помахать кулаками (пауза, правда, не образовалась), самой массовой из увиденных (и зафиксированных на видео) оказалась вот эта, весенняя, на стадионе "Динамо"