-Ну а зачем? Скажи, Жень, ну зачем терзать себя? Ведь все это давно пройдено, тысячу раз изучено и вывод один: ни к чему!
Вика, увлеченно жестикулируя, чуть не задела Женю по носу, хихикнула и потянулась к недопитому коктейлю. Апельсиновый сок с водкой, заказанный подругами наугад, уже начал действовать, создавая свой главный эффект – эффект забытья и свободы. Вика судорожно смеялась над собственными шутками, с вызовом смотрела по сторонам, оглядывая немногочисленную публику кафе, в котором они разместились. Заведение имело претензионное название «Ренессанс», хотя тянуло максимум на средневековье. Темное, неуютно спланированное помещение, барная стойка с примостившимися около нее особенно жаждущими довести себя до кондиции посетителями. Ближе к небольшой возвышенности, именовавшейся здесь сценой, сидела компания из трех мужчин, с упоением поглощая горы принесенной им пищи. По их облику нетрудно было догадаться, что вся пища за счет заведения, и они здесь не желанные, но естественно почетные гости. «Очередные бандюганы», - определила про себя Вика и презрительно отвернулась, закинув ногу на ногу. «Бандюганы» между тем громко смеялись, отпускали сальные шуточки сидящим поблизости дамам и официанткам и явно чувствовали себя хозяевами жизни.
-Я…плеенниица свобоодыы.., - подала голос «растекающаяся» по стулу Женя. Как всегда, перебрав, она начинала тихо завывать пессимистично-суицидальные и просто грустные песни и нести параноидальную чушь. Вика остатками изредка проносившихся в голове трезвых мыслей поняла, что пора бы уползать, вечер окончен, не мешало бы еще и Женю посадить на такси.
Девушка расплатилась за выпивку, с грустью отметив, что в кошельке почти пусто и есть опасная перспектива добираться домой пешком. Но пьяный мозг как-то упустил эти переживания, и Вика кое-как нарядив полуживую подругу в зимнюю курточку и прихватив ее сумочку, отправилась к выходу.
-Черт, черт, черт! Опять этот паршивый снег..сколько можно..ненавижу его..когда же весна..осточертели эти влажные, липнущие к лицу и портящие прическу выделения усталого зимнего неба! – пьяно матерясь, Вика стала ловить запоздалое такси, не забывая при этом поддерживать еле стоящую на ногах подругу.
-Тыы….уузник светлой тьмы…- бормотала тихо Женя.
Несмотря на позднюю ночь, город был переполнен звуками живущей и деятельной части населения. Автомобильные гудки, музыка из незапертых форточек, пьяные песни, грохот каких-то скрытых от посторонних глаз строек и прочие атрибуты города-миллионника. Мегаполисы, как старые люди, часто страдают бессонницей.
Наконец Вике удалось выловить из жидкого потока машин потрепанную, видавшую виды Волгу с заветной табличкой из желто-черных квадратиков на крыше.
-Командир, вот, девушку прям до подъезда. Там ее встретят. И не вздумай ничего вытворять, я твой номер записала. – Конечно, эти бредни заикающейся явно нетрезвой дамы вряд ли могли кого-то напугать. Но Вика об этом просто не думала.
Захлопнув дверцу, девушка повернулась, чтобы вернуться обратно на тротуар, но нога увязла в снегу, и Вика, чертыхнувшись, полетела в сугроб.
-Ненавижу, ненавижу! Паршивый снег!..- попытки подняться на ноги к успеху не привели, и девушка откинувшись, стала смотреть в звездное небо.
-Опа…ребята..рыбка то и сама приплыла…без наживки даже, - над самым ухом раздался чей-то хриплый смех, и Вика почувствовала, как в ту же секунду она вновь оказалась на ногах, поддерживаемая с двух сторон сильными руками. Попытка сфокусировать взгляд не удалась, однако и так было понятно, что это та колоритная троица из кафе. Ничего доброго это не предвещало. Вика заявила, придав голосу напускной грозности и апломба:
-Руки убрали от меня..грязь..уроды..-алкоголь въедался все глубже в мозг, растворяя здравые мысли и развязывая язык.
-А вот это ты зря, девочка. Очень зря. – Один из троицы сжал хрупкое горло своей бульдозерной грубой ручищей. Чем сильнее он сжимал, тем темнее становилось у Вики в глазах… Остатки разума вопили, что надо кричать, звать на помощь, спасать себя. Но захмелевшее тело лишь безвольно висело на руках этих амбалов, пока Вика окончательно не потеряла сознание.
Все дальнейшее она вряд ли могла представить себе даже в самых ужасных своих фантазиях. Обрывки памяти вырисовывали лишь отдельные эпизоды. Вот ее волокут прямо по снегу к грязной синей девятке…заталкивают … темнота.. истертый, с торчащими пружинами диван… боль…много боли…так много боли, что сознание теряешь даже раньше, чем испытываешь… просто предчувствуя ее...грязь…звериная жестокость…и снова волны беспамятства, накатывающие на истерзанный разум…
Вика очнулась внезапно. Как будто кто-то ткнул в бок резко. Точнее не в бок, а во все тело, миллионами тончайших острых ледяных иголок. «Вода…откуда так много воды…да еще и такой ледяной?..» - обрывки мыслей.. Вика начала задыхаться, вода заливала легкие, дыхательные пути, все.. Повинуясь древнему инстинкту самосохранения, девушка начала барахтаться…изо всех оставшихся…непонятно откуда взявшихся сил. Так пытается спасти свою жалкую жизнь слепой крохотный котенок. Он еще не знает ничего об этом мире, он лишь знает, что сейчас, в эту секунду ему надо царапаться, кусаться…сделать все, чтобы существовать.
Резкий поток кислорода, хлынувший в лицо, заставил Вику закашляться. Не в силах открыть глаза, судорожно кашляя и шлепая руками по воде, девушка пыталась удержаться, пока не нащупала острые края чуть тающего царапающего льда. Она не помнила, сколько еще времени она, царапая в кровь замерзающие руки, пыталась вытащить свое остывающее тело на твердыню льда. Помнит лишь, как почувствовав под собой не ранящую, убивающую ледяную воду, а лед, устланный поздним февральским снегом, она протянула руку к этому самом снегу…такому ненавистному раньше…и стала судорожно есть его. Она ела эти мокрые, слипшиеся комки, выделения усталого зимнего неба, и не могла насытиться. И не было ничего вкуснее, ничего лучше в мире, чем этот колючий февральский снег.