МИФ ПЕРВЫЙ. Общей исходной причиной Чернобыльской аварии является эксперимент, затеянный эксплуатацией без согласования с Научным руководителем и Главным конструктором реактора и без участия собственной службы ядерной безопосности.

А что было на самом деле? 1) Это был не какой-то там эксперимент, а предусмотренная проектом АЭС проверка работы систем безопасности энергоблока. Подобные работы достаточно обычное дело для АЭС, они должны быть подробно описаны в рабочих программах по их проведению, и эти программы для оперативного персонала столь же обязательный документ, как и регламент эксплуатации энергоблока. И такая рабочая программа была. 2) Согласование рабочей программы с Главным конструктором реактора, Научным руководителем или собственной службой ядерной безопасности требуется, если работа является ядерно-опасной, т.е. по крайней мере связана с работающим реактором. В данном же случае реактор останавливался на ППР (планово-предупредительный ремонт), и в самом начале эксперимента должен был глушиться аварийной защитой. Так, что работа, которая состояла в испытании выбега турбогенератора при заглушенном реакторе была сочтена ядерно-безопасной. 3) Эта работа проводилась уже в третий раз (первые два раза были неудачными из-за недостаточной подготовленности эксперимента) по точно такой же программе, как предыдущая, и была точно также оформлена. Тогда это никаких нареканий ни от Главного конструктора, ни от Научного руководителя не вызывало. Подробности см. по ссылке внизу "Эксперимент".

МИФ ВТОРОЙ. На 4-ом энергоблоке Чернобыльской АЭС в ночь на 26 апреля 1986 г работал жутко неквалифицированный эксплуатационный персонал, грубейшим образом нарушавший регламент эксплуатации, что и привело к взрыву реактора во время указанного эксперимента.

Да, по формальным признакам, можно было бы сомневаться в квалификации сидевшего за пультом управления реактором Л.Топтунова, он допустил оплошность во время снижения мощности за час до аварии. Можно сомневаться (если хотите) и в квалификации начальника смены А.Акимова. Вот и руководитель испытаний А.С.Дятлов, зам. главного инженера АЭС, намекает на это в своих воспоминаниях (Чернобыль.Как это было. Научтехиздат, Москва, 2003). Единственный полностью квалифицированный, если судить по его воспоминаниям, это был он сам. Однако, именно он поставил смену в тяжелые условия принятия решений в сложной необычной ситуации, и именно он является главным виновником всего того бардака, который имел место. А смена была самая обычная, не лучше но и не хуже других. Да, и скажите пожалуйста, как может шофер, будь он трижды неквалифицированный, взорвать автомобиль, если только он не разведет костер под бензобаком. И здесь ситуация та же самая, персонал был достаточно квалифицированный и ответственный, чтобы не разводить под бензобаком костер. Еще интереснее получается с регламентом эксплуатации. Нарушал его эксплуатационный персонал или не нарушал? Вот Дятлов говорит, что вообще даже и не нарушал, и убедительно говорит. Да что же это за регламент такой, с реактором вместе, который если нарушил, то взорвал реактор, не нарушил – не взорвал. Так как же в действительности обстоит дело, если отбросить ритуальные пляски вокруг регламента? А вот так. На самом деле главные документы, которым должны следовать все, и эксплуатационный персонал, и проектировщики и строители АЭС, и конструкторы реактора, это: 1) "Правила ядерной безопасности (ПБЯ)" и 2) "Общие правила при проектировании, строительстве и эксплуатации АЭС (ОПБ)". Регламент эксплуатации, равно как и другие руководящие документы (инструкции по эксплуатации оборудования, должностные инструкции эксплуатационного персонала, рабочие программы экспериментов и др.) должен соответствовать этим двум основополагающим документам. А этого на самом деле не было. Так что, первым, кто нарушил и ОПБ и ПБЯ был Главный конструктор, сделавший взрывоопасный реактор и написавший плохой регламент эксплуатации, а эксплуатационый персонал был лишь вторым. При этом эксплуатация ПБЯ не нарушала, для неё это всё равно, что развести костер под бензобаком, по другому нарушить ПБЯ персонал никак не может. Подробности, что именно нарушил эксплуатационный персонал см. по ссылке "Человеческий фактор".

МИФ ТРЕТИЙ. Нет почти никаких зарегистрированных данных о том, как в действительности протекал аварийный процесс в реакторе Чернобыльской АЭС. И поэтому все, что об этом известно, это лишь гипотезы и результаты (пристрастного) математического моделирования, выполненного теми или иными заинтересованными организациями.

Это ложь, и опровергнуть её легко, достаточно выставить эти якобы отсутствующие данные на всеобщее обозрение. Что и сделано настоящим сайтом. Любой желающий может увидеть их собственными глазами по ссылке "Фактические данные", здесь внизу (или вверху главной страницы) и получить собственное суждение о том, что происходило, что об этом известно, а что нет. Для тех же, кто не обладает достаточными специальными знаниями, чтобы сделать это самостоятельно, даются подробные разъяснения на других страницах, лучше всего зайти по ссылке "Чернобыль, как это было" с главной страницы или прямо отсюда (по ссылке внизу). ………………………………………………………………………………………… Все эти мифы о причинах Чернобыльской аварии созданы журналистами с подачи их бессовестных и безответственных информаторов из научной среды. Пользуясь тем, что данные вначале были засекречены, а затем так и остались достоянием только очень узкого круга специалистов, недобросовестные и шкурно заинтересованные люди сразу стали "наводить тень на плетень", чтобы как можно скорее оказаться как можно дальше от ответственности за произошедшее с реактором на Чернобыльской АЭС. Их публичная активность и запустила все эти мифы, подхваченные дальше всевозможными фантазерами, сумасшедшими квазиучеными и просто болтунами, которые заполнили своими бреднями интернет. Редкие выступления с позиции здравого смысла тонут в этом море безответственной и безграмотной трескотни.

ФАКТИЧЕСКИЕ ДАННЫЕ Представленные здесь данные, это значения нейтронно-физических и теплогидравлических параметров технологического процесса в активной зоне реактора и контуре многократной принудительной циркуляции (КМПЦ), а также управляющие воздействия на эти процессы со стороны автоматических систем управления и вручную операторов. Данные представлены в форме кривых или цифровых таблиц, построенных по показаниям датчиков технологического или внутриреакторного контроля, которыми в большом количестве (несколько тысяч) оснащен реактор и энергоблок вцелом. Эти показания зарегистрированы показывающими и самопишущими приборами блочного щита управления (БЩУ) и/или записаны на магнитной ленте информационно-управляющего вычислительного комплекса СКАЛА специальной программой регистрации параметров ДРЕГ. Сразу после аварии ленты самописцев и магнитные ленты были сняты с приборов, с них сделаны копии, для последующего независимого анализа в трех организациях: ИАЭ им. И.В.Курчатова (научный руководитель), НИКИЭТ (главный конструктор), ВНИАЭС (научная поддержка эксплуатации). Приведенные графики и таблицы сделаны с одной из этих копий. Параметры, представленные здесь, это следующее. 1) Мощность реактора (поток нейтронов, которому она пропорциональна), как по ректору в целом, так и по каналам (и её распределение по высоте канала) в отдельности. 2) Положение органов регулирования реактора по всем 211 стержням ручного и автоматического регулирования. 3) Расход теплоносителя в КМПЦ через активную реактора вцелом и через каждый канал в отдельности (по всем 1600 расходомерам), а также по каждому из 8-ми ГЦН и по каждой из половин КМПЦ (левой и правой) в сумме. 4) Основные теплогидравлические параметры по каждой из половин КМПЦ: давление и уровень в барабане сепараторе (БС), расход и температура питательной воды. Все эти данные можно разбить на 4 группы: a) изменение параметров во времени за час и более перед аварией; b) изменения параметров в течение 5 минут перед аварией; c) изменения параметров во время выбега турбогенератора (последние 50 сек жизни энергоблока); d) значения распределенных параметров (картограммы) в определенный момент времени (1час 22мин 30сек 26/04/86). Кроме этого здесь же (Рис 15) приведена запись на шлейфовый осцилограф параметров выбега, позволяющая сделать точную синхронизацию во времени некоторых основных событий аварии. [697x229]