Настроение сейчас - Pain



Холодный ветер обдувал ноги, просачиваясь подобно шелковому шарфу по икрам и уносясь низко над газоном, взбивая прошлогоднюю листву. Пустой парк обнял скамейку вместе с парой серых тел. Вне парка била ключом жизнь, но в самом нем казалось мертвецки холодно, и давила жуткое чувство, как-будто умирает что-то великое, и ты не можешь ничего изменить, а можешь только наблюдать, как грудная клетка умирающего отсчитывает последние вздохи. Стояла похоронная тишина под сенью огромных деревьев. Пробивающиеся тонкие лучи только усиливали серость и мглу в парке. Он и она сидели смотря в разные стороны, до идеала симметричные и столь же отличные. Было лето, было тепло, вторую неделю вовсю гулял на улицах рыжий июнь. Но здесь все было не так, и могильный холод охватывал душу, и хотелось скорее уйти или, по крайней мере, встать незаметно, чтобы не стать невольным соучастником совершаемого убийства.
Он повернул слегка голову и увидел ее, сидящую в пол-оборота спиной к нему. Между ними была пустота, занявшая как гигантский наглый кот всю лавку. Пустота не пропасть, пустота не нуль, пустота не вечность, а четкая пустота "нечего сказать". Самое страшное, что она вдавливалась в душу зажимая подальше от сердца крик страдания и потери, крик человека теряющего свое все, теряющего не жизнь, а ее смысл. Почемуто хотелось сравнить жизнь с гильзой от пули, такой же беспомощной и теперь не имеющей смысла после потери всей своей сущности, после выплеска гигантского смертельно опасного содержания, всей своей силы и мощи в один миг. Теперь все что осталось это дым, медленно вытекающий из нее. Совсем недолго и он вытечет весь, оставив кусок сжатого холодного металла лежать в серой пыли вечность.
Пустота вдавливалась внутрь раздуваясь огромным шаром, и появлялось чувство, что стоишь на тонкой шаткой жерди на огромной высоте, и колени даже у сидящего пробрала судорога. Сердце висело в этой пустоте на нескольких тонких линиях колючей проволоки, которой было обмотано все с глубокими порезами от лезвия игл, вонзенных в него. Может все это ерунда и не имело ни малейшей связи с его здоровым молодым сердцем, которое слегка учащенно билось между ссутулившейся спиной и переплетением ребер с грудными мышцами, но невыносимая острейшая боль, истязающая его душу, могла быть описана именно так.
Он не мог сдвинуться ни в ее сторону, ощущая холодный монолит скалы хрусталя между ними, и не мог уйти, чувствуя как при этом стягивается силок на сердце, грозя порвать его на мягкие шелковистые куски. Глаза его были сухими, ибо боль зажала даже вопль и слезы, зажатые тугой пружиной и грозящие выстрелить при любом ослаблении.
И самое главное: она испытывала тоже самое!



Мне интересно ваше мнение, стоит ли продолжать рассказ?