(отрывок из "Четвёртой Баллады")

И вот он едет...

Он едет мимо пятнистых скверов, где визг играющих малышей
Ласкает уши пенсионеров и греет благостных алкашей.
Он едет мимо лотков, киосков, собак, собачников, стариков,
Смешно целующихся подростков, смешно серьезных выпускников,

Он едет мимо родных идиллий, где цел дворовый жилой уют,
Вдоль тех бульваров, где мы бродили, не допуская, что нас убьют, -
И как бы там ни трудился Хронос, дробя асфальт и грызя гранит,
Глядишь, еще и теперь не тронут - чужая молодость охранит.

...

И вот он едет....

Он едет мимо крикливых торгов и нищих драк за бесплатный суп,
Он едет мимо больниц и моргов, гниющих свалок, торчащих труб,
Вдоль улиц, прячущих хищный норов в угоду юному лопуху,
Он едет мимо сплошных заборов с колючей проволокой вверху,

Он едет мимо голодных сборищ, берущих всякого в оборот,
Где каждый выкрик равно позорящ для тех, кто слушает и орет,
Где, притворяясь чернорабочим, вниманья требует наглый смерд,
Он едет мимо всего того, чем... согласно брезгуют жизнь и смерть:

Как ангел ада, он едет адом - аид, спускающийся в Аид, -
Храня от гибели всех, кто рядом; хоть каждый верит сам, что хранит.

...

Вот так и я, примостившись между...
Юнцом и старцем, в июне, в шесть,
Таю отчаянную надежду на то, что все это так и есть:
Пока я им сочиняю роли, не рухнет небо, не ахнет взрыв,
И мир, послушный творящей воле, не канет в бездну, пока я жив.

Ни грохот взрыва, ни вой сирены не грянут разом, Москву глуша,
Покуда я бормочу катрены о двух личинах твоих, душа...

и вот я еду... Нет, иду... Одинокий прохожий с камерой на плече, бормоча "катрены" и глядя в лица толпы... А город меж тем готовился к встрече 2008-го...
Странные мысли иногда рождаются, когда идёшь вот так в толпе людей... Никто не замечает, никому Я неинтересен... Всем с лихвой хватает Своего мира с его делами и проблемами... Им плевать. Плевать. Плевать. Я невидим. Я невидим. Я невидим. Я часть великого Ничто... Меня нет. Нет. Нет.