сначала Раневская такая нежная и прекрасная.
Такая, что хочется читать Чехова с Булгаковым и говорить о том, как ах, прелестна Ахматова, и даже попытаться понять почему же все таки Пушкин гений.
А потом жесткая и одинокая.
способная умереть от безвкусицы.

10 кубиков меня в капельницу. И я снова не сплю, знаю, что делать и рыдаю от восторга.