В них течёт необычная кровь. Это и не кровь даже. Это непонятная смесь из проточной воды, жёлтых осенних листьев и кусочков Луны в виде ромбиков. Поэтому они всегда такие бледные. Они носят часы в кармане и совсем не следят за временем. Сердца у них большие, зелёные, мягкие, как будто плюшевые. Они носят их на шее, на цепочке, но показывают не всем. Они пьют реки и танцуют степ. А ещё…ещё они по ночам греются у фонарей, собирают жучков и ракушки, и готовы сделать всё ради нитки красивых бус.
Вчера один зацепился за край месяца и висел до утра, раскачиваясь из стороны в сторону. Ужасно волновалась за него. А утром пришёл – и как ни в чём не бывало. Сжарил яичницу на подоконнике, съел и завалился спать. Сопел так мило. А после сна он очень милый.
А по утрам он весь светится каким-то непонятным золотистым цветом, брови путаются и торчат домиком, а губы становятся такими яркими, как спелые вишни… И такой милый-милый…
Обычно он встаёт, блаженно улыбается, потягивается, расправляет крылья и снова их складывает… В другие моменты их, эти чудо-крылья, никак не найти, только если ему самому вздумается расправить их среди бела дня.
И шлёпает босиком в ванную, долго там фыркает и брызгается. И называет ванну – не "ванной", а "водопадом". Забавно.
И волосы он никогда не расчёсывает. По крайней мере, я никогда не видела, чтобы он причёсывался…
А сколько у него джинс! Всех оттенков синего и серого. С дырками и без, короткие, как бриджи и совсем-совсем длинные, волочатся по земле. С заплатками, заклёпками, значками, наклейками и надписями… Это у него такое хобби – когда он не занят собиранием важной информации, свежего молока, спутанных мыслей и пластинок с прикосновениями, он изобретает и шьёт джинсы. Но только себе. Мне отказывается. Говорит, что это для него важно и слишком ответственный шаг. Но когда-нибудь, говорит, обязательно подарит мне джинсы. Какие захочу.
Однажды он пришёл ночью с тёмным кульком. Деловито прошёл на кухню, поставил кулёк на стул, открыл его и начал раскладывать на столе звёзды. Представляете? Как будто это была колбаса или рыба. Оценивающе посмотрел на них, собрал, положил на огромное блюдо и убрал в морозильник. Я не знаю зачем. Иногда его лучше ни о чём не спрашивать. Так они и стоят там.
Вчера приходил со своим другом. Сказал, что его зовут Клоу. Клоу так Клоу. Пели песни за диваном. Хорошие песни, мне очень нравятся.
Я вообще люблю, когда он поёт. Это значит у него хорошее настроение.
А ещё… Ещё он столько ест! И как в это худенькое мальчишеское тельце влезает столько еды?! Ест, ест, ест, как медведь перед спячкой.
Кстати, недавно приводил медведя. Маленького. Я не видела, но соседи рассказывали. А он говорил, что им померещилось. Вряд ли. Столько грязи потом было в квартире. И занавески порваны. Да и вид у него был очень уж виноватый.
Сегодня откуда-то принёс ромашек. Свежесорванных, с комочками земли и даже корешками. Ну ладно это… Ромашки-то пахли сыром. Это он не отрицал. Это, говорит, сырные ромашки. Их есть можно. Посмеялась. Попробовала. И правда – есть тебе сыр!
Самый настоящий!
Вчера читали с ним стихи. Пастернака читали. И Мандельштама. У него очень хорошо получается, вслух их читать. У меня не так. У меня всегда ужасно глупое лицо, когда я стихи читаю. А у него – нет. У него такое, как и должно быть. Проникновенное. Я ему сказала, а он разозлился и ушёл. Потом сказал, мол, плохо, что я думаю не о стихах, а как он выглядит, когда их читает.
Да… И вечно меня смешит, когда на меня люди смотрят. В метро, на улице… Показывает язык или посыпает смешными воспоминаниями. Всё время обещаю себе не поддаваться на эти провокации, но не получается. Да я и не хочу, чтобы получалось.
Хорошо мне с ним.
Он мне тут такое сказал… Такое сказал!
Сказал, что однажды выпрыгнет всё-таки из моей головы и в кого-нибудь вселится. Нет, вы представляете? Но вообще-то он меня не обманывает…
Спросила когда. Первый раз ответил загадкой. "Когда ты будешь готова", сказал.
Думаю теперь: и что это значит?
Ладно, мне пора. Чудо моё, смотрю… О Господи! Он что-то катит…