За темным лесом серые одежды,
Везение, как глянец в кружевах,
И даже бледно-желтый цвет надежды
Густеет на зеленых рукавах.
Когда ты вытираешь кровь с палитры
И сводишь эти пятнышки с ума,
Под видом неотправленной молитвы
Судьбой неразрешенного письма.

Твои картины пока никому не видны,
Твое искусство еще не смущает века,
Hо эти стены уже не имеют цены,
И дом твой скоро пойдет с молотка,
И дом твой скоро пойдет...

Семь мелких нот, семь оттисков сознанья,
Семь точек от уколов бытия,
Когда бы я изведал мирозданье,
Таким уколом мог бы стать и я.
Hо ты иные точки выбираешь,
И время разворачиваешь вспять,
Зачем ты с каждой нотой умираешь,
Простым бессмертным не дано понять.

Твои баллады пока никому не слышны,
Твое искусство еще не смущает века,
Hо эти стены уже не имеют цены,
И дом твой скоро пойдет с молотка,
И дом твой скоро пойдет...

Дом на заказ...
Деревянный табурет, ночь, свет и газ,
Окно темно, и тысяча лет одиночества вдоволь
В заколоченном доме
Там, где нет нас,
Там, где нас нет.
Угрозы и тлен, неврозы гонения на всех нас,
Захваченных морозами в плен.
Мне бы шарф до колен, мне бы шарм поколения,
А не шанс околеть от измен.

Дом на заказ...
Деревянный табурет, ночь, свет и газ,
Окно темно, и тысяча лет одиночества вдоволь
В заколоченном доме
Там, где нет нас,
Там, где нас нет.
Угрозы и тлен, неврозы гонения на всех нас,
Захваченных морозами в плен.
Мне бы шарф до колен, мне бы шарм поколения,
А не шанс околеть от измен.