В сырой тюрьме, на западе Парижа,

Ещё опасен, но разоружён,

Сидит один московский хакер Миша,

За то, что крупный банк ограбил он.



Насильно стрижен, в полосатой робе,

С мишенью круглой сзади на спине,

Клопов считает в каменной утробе,

Программы пишет мелом на стене.



То вдруг погладит грязный коврик с пола,

То тихо плачет, если видит мышь,

Грозит убить козлов из Интерпола,

Лет через двадцать где-то, правда, Миш?



Пробрался в банк со спутника в Анголе,

Ушёл сетями африканских стран,

Сжёг все дискеты, где держал пароли

И нагло сбросил спутник в океан,



Уже на дно залёг, а не на нары,

Уже почти в тайге укрылся, но…

Они его поймали на Канарах,

Когда сорил деньгами в казино.



Его пытали зверски, как в гестапо,

И на глазах разбили Celeron,

А он всё вынес, съел четыре кляпа,

И предлагал буржуям миллион,



Его по морде били, как скотину,

А он, святой, возьми им да скажи:

«Но пасаран! Несите гильотину!»

Но принесли ему детектор лжи,



И лишь тогда поверили шпионы,

Промыв его бесценные мозги,

Что он украл семнадцать миллионов,

Чтоб заплатить провайдеру долги.



И вот он, бит, с распухшей головою,

Лежит в углу, свернувшись калачом,

Когда придут охранники с едою,

Ни ест, ни пьёт, ни просит ни о чём.



Молчит на все тюремные запросы,

Совсем завис — ни мёртвый, ни живой,

Но поднесут к нему дискету с DOS’ом,

И он на запах дёрнет головой,



Застонет: «Пива, пива дайте, гады!"

И поползёт к открывшейся двери,

За что жандармы бьют его прикладом:

„Мишель-то наш живой ещё, смотри!“



Уйдут они, бездумно повторяя

Наш русский мат, что слышится в тиши,

На всю тюрьму пространно рассуждая

О красоте загадочной души…



Но лишь шаги их стихнут в коридоре,

Он вдруг с земли подскочит, жив-здоров,

Бежит к двери, забыв про боль и хвори,

Забыв про все советы докторов,



Чуть подождав, покуда злость остынет,

К двери холодной ухом припадёт,

Тяжёлый камень в стенке отодвинет:

За ним давно прокопан тайный ход!



Откуда знать в Париже Интерполу,

Что без e-mail’а Мишке не впервой —

Ещё весной донёс почтовый голубь

В двоичном коде весточку домой,



Уже отвёртку сделал он из вилки,

Уже ломает друг тюремный сайт,

Уже нашёл он в маминой посылке

Буханку с Intel Pentium Inside.



И заключённых больше не тревожит

Глубокой ночью странный ровный стук:

Пускай не спал три месяца, но всё же

Собрал в неволе новый ноутбук.



И с замираньем сердца снова вышел

В такой родной до боли Интернет,

Где через час, обычным кликом мыши

Сумел скосить свой срок на десять лет,



Прислал письмо: „Встречайте, мама. Еду“

Дал выходной охране до зимы,

Пустил метро до камеры соседа

И продал дом начальника тюрьмы,



Сумел создать подпольную ячейку,

Послал сто грамм друзьям на Колыме,

Стал чемпионом Франции по Quake’у —

Забылся зэк, что он сидит в тюрьме,



Летает он, как свежий вольный ветер —

Доступно всё, о чём не мог мечтать,

Он побывал повсюду на планете,

И никуда не хочет убегать,



Уж не грустит по Родине, по маме.

Вот только что-то изменилось в нём:

Он слишком странно смотрит вечерами

В экран с цветным решётчатым окном…