Находясь на грани между противоположностями, я чувствую себя на удивление хорошо. Я под одеялом в ледяной, непрогретой комнате с больной головой и очень хорошей книжкой Зиммеля, жду письма от нелюбящего меня человека и не жду письма от любящего. "Любовь-это всего лишь слово"-так называется книжка. Роман, который я должна читать в оригинале, но все время подглядываю в перевод и застреваю в нем. Мне всегда казалось, что когда читаешь перевод, ты как будто слушаешь рассказ о содержании книги кого-то третьего. Я всегда говорю, что не хочу заниматься переводом, но это вранье. Нет ничего увлекательнее, чем быть посредником между писателем и читателем, чем быть связующим звеном между двумя действительностями, двумя разными мирами. Это работа ответственная, так как почти невозможно избежать своего собственного "вклинивания" в окончательное впечатление, которое оказывается на читающего. Такое возможно только с переводом научных статей. Я занималась таким переводом этим летом, ломала голову над каждым словом, чтобы оно значило ровно то, что задумал автор, и было таким же бесцветным, скучным и напыщенным, как в оригинале. С учетом того, что статья была дурацкой,причина ее написания ничтожной, а смысл неоправданно усложненным и даже не завуалированным, а заложенным ненужными словами, словно булыжниками, работа шла тяжело. Я все стонала: ну почему нам не дали переводить художественные тексты? Но потом я думала: как мало нынче стоящих перевода вещей. А переводить классику третьим, четвертым-все равно что с восторгом первооткрывателя рассказывать уже известную всем новость. Да еще и соревноваться в "прочтении" с более умными, квалифицированными переводчиками.
Вчера у меня было первое занятие с ВД-преподавателем по немецкому. Очаровательная девушка, года на 3-4 старше меня. У нее замечательный немецкий, хорошее южное произношение и приятное чувство юмора. С ней мой возлюбленный немецкий казался таким простым и кристально понятным, что я забыла обо всем на свете, читая газетные вырезки и объявления о доставке горячей выпечки к завтраку на дом почтенным австрийским бюргерам. Она учила меня быть проще. Моя зажатость, неуверенность в орудовании иностранными словами похожа на то, как возится с нитками и спицами девочка на первом уроке домоводства. Я все время забываю, что нужно быть проще, что нужно максимально коротко и понятно формулировать свою мысль, а не возиться, теряя по дороге отделяемые компоненты и возвратное местоимение. А слов у немцев чертовски много. Послушаешь их-так словно роман пишут, а не аннонсируют программу передач по радио или рекламируют швабру. Вообще немцы весьма необычный народ. Буквально пару лет назад я считала, что нет на свете более родственных нам по духу людей, в силу исторических причин, например (особенно это касается послевоенных восточных немцев). Но не тут-то было. За эти годы мне довелось пообщаться лично по-английски и по-немецки с этническими немцами и австрийцами, и впечатление мое на корню поменялось. Не то, чтобы я их разлюбила, но я вдруг стала чувствовать в них нечто настолько инородное и чужое, что стало не по себе. Нет, это все такие же интеллигентные, приятные и доброжелательные люди, они все так же тонко и остроумно шутят, так же чисто и приветливо улыбаются, один так и вовсе хохотал так, что нельзя было не улыбнуться в ответ. Но что-то не то. Это не двуличие, не лицемерие, но что-то, похожее на отстраненность и формализм, такой холодный этикет, который не имеет ничего общего с сердечными порывами, и исходит скорее из головы. Эта какая-то другая, чуждая мне искренность, другая белозубая улыбка и совсем другой смех. Мне было тяжело от такого ощущения. Вряд ли эти люди задумывали какой-то коварный обман или на самом деле ненавидели меня, но определенно они понимали меня как существо чужое и совсем необязательное в их жизни, а это неприятно, особенно если ты при этом испытываешь к ним искреннюю симпатию и неподдельный интерес. То есть их рамки этикета куда более толстые и прочные, чем у нас. У них-модель правильного поведения и деликатного обращения. Все направлено на комфортное общение, на аккуратность, чтобы ни дай бог не задеть и не разволновать собеседника! Это как-то не по-человечески с моей варварской, анти-европейской точки зрения. Я не имею в виду, что следует сразу сказать собеседнику все, что ты о нем думаешь. Но если ты улыбаешься, пусть это будет от сердца, пусть с этим движением мышц на лице передается нечто сокровенное, что бы роднило, что бы провоцировало собеседника на доверие к тебе. Или вовсе, в противном случае, не улыбайся так весело.
Конечно, я понимаю, что русские-народ слишком уж несдержанный и эмоциональный. И наши выходки кому-то покажутся неприличными и неправильными. Нельзя всех мерить по себе. И вообще, жизнь была бы слишком скучной, если бы все народы были одинаковыми. Но, но, но. Поиск родственных душ у меня лично стоит по умолчанию, и я ищу их везде, куда приезжаю.
Например, этим летом я была в Испании. До поездки я слышала крайне нелестные отзывы об испанцах, мол, они вульгарные, они без тормозов, у них "кровь кипит, гармонь играет" вне зависимости от возраста, пола и социального статуса. Я уже приготовилась узреть нечто похожее на Турцию. Но нет, признаться, я даже расстроилась. Каталанские испанцы-это народ закрытый. Это чувствовалось в их манере общения, в их праздниках, даже в их посиделках за бутылкой сладкой сангрии. Они стоят в обширном круге с лицами, направленными в его центр. Они друг для друга страстно танцуют, душевно поют, смеются, целуются. Они закрыты для приезжих. То есть ситуация, несколько отличающаяся от немцев: те смотрят в себя, а эти-друг на друга. Внутри своего маленького этноса (они и от испанцев бы отделились, дай им волю) они необыкновенно открытые, по-детски искренние и действительно очень непосредственные южные люди. Я прямо чувствовала, как в них бурлит и переливается всеми красками жизнь. Но к тебе, белому северянину, они будут относиться со всей осторожностью и сдержанностью, на которую только способны. Счастливы те немногие, которые остались среди местных, в результате их к себе расположили и получили дружбу. Я уверена, что испанцы привязчивы и очень открыты. Я видела, как они друг с другом ругаются, мирятся, обнимаются, смеются. И знаете, мало найдется народов, среди которых ты будешь дома. Вот испанцы-из таких.