Долгое время странствуя по скандинавской земле, наслаждаясь природой и наблюдая за людьми, неизбежно проникнешься культурой этого народа. Вот и Никита Бутомо не устоял. 2012 год завершает пространная беседа, которая вполне могла состояться между богами «Старшей Эдды».

― Садись, сынок, рассказывай.
― Что рассказывать?
― Ну, куда летал, что видел?
― Видел что? Мокрые листья на ветру я видел. Горы, покрытые первым снегом.
― Молодец.
― Как настроение-то, вообще?
― Ничего, спасибо, все хорошо. Папа?
― А?
― А почему люди такие большие?
― Большие? Нет, они маленькие. Вот Йотуны ― они большие.
― А я такой маленький. Когда я проделал твое упражнение и предметы вдруг стали надвигаться на меня и заполнять меня, я вдруг стал таким маленьким!
― Ну, это нормально. Понимаешь, получается, что тебя и нет вообще!


― Да?
― Да.
― Как это?
― А есть только твой ум. То есть это ему кажется, что он есть, а на самом деле его нет, а есть предметы вокруг.
― Вот об этом говорили мудрецы древности? Об этом чувстве?
― Наверное, нет, не о нем. Мне кажется, они его не знали. Мне кажется, они вообще ничего этого не знали.
― Откуда ты знаешь?
― По их книгам. По тому, чтó они говорили. По тому, в каких словах они это выражали.
― А… «проснуться» и все такое?
― Да, и это тоже. Становится ясно, что они говорили не о своем опыте, а о чьем-то другом. Или что они это выдумали от начала и до конца.
― Так это же…
― Нечестно? Ну, сыночек…Человек слаб. Ему хочется почитания, учеников. Это же так понятно.
― А почему нельзя проснуться?
― Потому что некому просыпаться.
― А ум?
― Ум не может проснуться, потому что он по своим свойствам не может правильно воспринимать реальность. Он не то, что всегда будет спать, он просто так устроен. Ты же не будешь пенять метелке, что она не метет сама! Скажи, мол: метелка, встань и пройдись по комнате! Смешно!
― А как бы ты назвал то чувство, когда окунаешься в реальность?
― Никак бы не назвал. Потому что некому окунаться в реальность. Тело уже и так там. Ум никогда не будет.
― А тот мир, третий?
― Второй?
― Третий.
― Почему третий?
― Ну, первый ― это тело, второй ― это ум. Третий ― это скрытый мир.
― Ум не живет в мире. Умы не создают мир, не соприкасаются. Существует только мир тел и скрытый мир.
― Ну, хорошо, раз ты так думаешь… Ну, а скрытый мир?
― Когда ты позволишь предметам окончательно войти в тебя, занять твое место, тогда ты вдруг увидишь, что реальность скрывает в себе еще один мир. Реальность как будто кипит. Как будто ее изнутри взрывают маленькие пузырьки.
― Пузырьки? ― это подошла маленькая девочка. ― Я люблю пузырьки! О чем вы тут говорите?
― О пузырьках скрытого мира, дочка.
― А-а.
― Что, ты их видела?
― А-а? Да, видела.
― Какие они?
― Ну, один был такой большой…
― Большой?
― Папа, о чем она говорит?
― Она говорит важные вещи. Она говорит, что ей удалось схватить пузырек скрытого мира и надуть его.
― Надуть?
― Ну да. Мысленно.
― Я подумала, что неплохо бы ему быть большим, и он надулся.
― Понимаешь?
― Нет, не очень.
― Наш мир соседствует с другим, скрытым. Вот так. Отец нарисовал знак инь-ян. Скрытый мир все время присутствует здесь, в этом мире. Нам он представляется в виде маленьких пузырьков. Пузырьков возможностей. Надув одну возможность, можно менять ход твоей реальности.
― То есть?
― Я сам еще не очень понял.
― Ну, папа! Ты просто шагаешь в него ― и все.
Девочка задумалась, протянула руку. На ее руке появился маленький пузырек. Он был похож на мыльный, потому что переливался всеми цветами. Девочка посмотрела на него и пузырек вырос. Потом она быстрым жестом набросила его на себя и исчезла.
― Ух ты! А куда она?
― Сейчас появится.
Изображение девочки появилось за столом, мигнуло пару раз и стало четким.
― Ну, ― спросил отец, ― что это за фокусы?
― Что я задумала?
― Да?
― Я задумала, чтобы у мамы над кроватью повис букет роз.
― А розы где нашла?
― Каких роз? ― спросил мальчик.
― Розовых. А розы вон там, на рынке.
― И что, надо теперь платить цветочнику?
― Ну, иди, заплати, если хочешь.
― А ты не хочешь? А как же равновесие?
― А я перевела вчера маленькую девочку через дорогу. Там было много машин, и она не могла перейти. Так что я равновесию ничего не должна.
― Я все-таки заплачу.
― Как хочешь. Молочница понравилась?
― Дура!
― Папа!
― Папа?
― Да?
― Мы боги?
― Нет, сынок. Мы люди.
― Но ведь никто вокруг так не делает. Не надувает пузыри реальности.
― Нет, они могут. Просто они не хотят.
― Они не видят скрытого мира.
― Нет, не видят.
― Почему?
― Потому что они очень гордые! ― сказала маленькая девочка.
― То есть? ― спросил мальчик.
― Она хотела сказать, ― терпеливо объяснил отец, ― что их ум очень занят собой. Очень занят тем, что доказывает нам свою важность. Он кипит, поэтому кипения пузырьков он не замечает.
― А как сделать, чтобы он не кипел?
― Ты же уже делал это, когда предметы входили в тебя.
― А… Я понял. Значит, скоро увижу пузырьки?
― Скоро, скоро, сынок.
― Папа?
― Ась?
― А куда ушли старые боги?
― Старые боги? Никуда не уходили. Они здесь, в каждом пузырьке. Надуй ― и увидишь их. Кто тебе больше всех нравится?
― Дядя Хеймдалль.
― А мне ― дядя Один.
― А мне ― Фрейя.
― Ну да, ты же мужчина. Вас, мужчин, всегда тянет к юбкам.
― Да, всегда, особенно к таким юбкам.
― Мы пошли учиться.
― Давайте.
― А ты что будешь делать?
― На работу схожу.
― А что ты на ней будешь делать?
― Ну, сегодня надо слетать на Шпицберген. У меня там…
― Что?
― Ничего.
― Скажи!
― Не скажу.
― Секрет?
― Секрет.
― Так нечестно!
― Хорошо, я скажу. У меня там встреча с одним старым йотуном. Надо кое-что перетереть.
― А как его зовут?
― Вот это я и узнаю, ― сказал отец и улыбнулся.
― А что перетереть?
― А как встречать Новый год. Есть предложения. Может получиться очень даже клево. И эльфов из Исландии пригласим…
― А полетишь на метле?
― Не смешно.
― А на чем?
― Дядя Мих сейчас за мной залетит.
― Значит, ты неправильно сказал «сходить на работу», надо было ― «слетать на работу».
― А дядя Мих тоже бог, раз он летает, раз у него вертолет?
― Да, бог. Все боги, все.
― И я?
― И я?
― И вы.

(с) БУТОМО НИКИТА