Просто дурацкий сон. Почему-то все думают, что я умерла. А я точно знаю, что нет. Пытаюсь сказать, но не могу открыть рот. И тут понимаю, что я – кукла.

Такая кукла есть у меня на даче, на чердаке. Когда-то я ей покрасила веки фиолетовым цветом. Еще на той даче.

Раньше там была роща. Прямо перед нашим домом. А улица называлась Озерная. Хотя Озеро было далеко. Но роща была.

Чужой дом стоит ровно на месте нашего. Наверное, не хотели копать яму под новый фундамент. Там нет рощи, а прямо в калитку впивается острым углом забор военного городка.

Мне кажется, и сейчас это где-то есть. Есть роща. И старый дом. И я, маленькая, в старом доме.

Я и еще одна девочка. Комната. В ней желтые занавески с ярко-розовой вышивкой похожей на рельсы.

Окно открыто, но мы задернули шторы. В комнате какой-то неживой желтый свет. Мы стоим друг против друга, голые, и кожа какого-то неживого желтого цвета. Девочка тянет руку и кладет ее мне на живот.

Я знаю, что дети берутся из живота и для этого нужен мужчина. А еще есть некрасивое слово ебаца. Мне очень неловко и непонятно, потому что люблю папу и маму, а это слово как-то совсем не про то.

В комнате ночь. Кровать стоит у окна. Электричка идет мимо станции. Где-то лает собака. Я лежу на спине. Надо мной колышутся занавески: не желтые, а гипсово-белые с въевшейся черной вышивкой, похожей на рельсы.

Я не могу заснуть. Жужжат комары. Я верчусь и расчесываю укусы. Старательно, двигаясь вверх указательным пальцем, лопаю пузырьки обоев в углу. Потому что нельзя, чтобы так тихо.

...Я заправляю кровать своей дочки желтой выцветшей занавеской с розовой вышивкой, похожей на рельсы. Я уже точно знаю, что слово ебаца здесь ни при чем. Просто ты гладишь живот, а в нем жизнь. Не твоя.

Я до сих пор не пойму, как это – моя дочь. Она тихо подходит ко мне и смотрит очень внимательно. На руках – кукла с закрытыми фиолетовыми глазами. Мама, ведь куклы не умирают? Нет, доченька, куклы не умирают. Просто дурацкий сон.......(с)
[700x525]