«Расстанемся»– вот, что ты сказал в то дождливое утро.

«Расстанемся»–шепчет мне каждая падающая капля.

Поэтому я и ненавижу дождь. Отчасти ещё и потому, что тот день, когда я шёл к тебе, я был безмерно счастлив. А после нашей встречи, я не смог сделать ни шагу. Я стоял и смотрел на землю, усыпанную осенней листвой. Я хотел оказаться там. Под землёй.

Когда я поднял голову, ты уже растворился в тумане. Но я всё ещё чувствовал тебя. Я всё ещё хотел увидеть твои глаза.

Увидеть твои глаза, утонуть в них и умереть.

Тогда, я снова был бы безмерно счастлив…

Она не оставила после себя ни единой вещи. Всё каким-то чудом пропало из квартиры, где мы раньше жили.

Она не оставила предсмертную записку. Я обыскал всё, но она всегда была любителем прощаться молча.

Лишь только рана в моей душе осталась после её смерти.

Я и сам был неживым. Я не чувствовал реальность, я с каждым днём всё труднее поднимал…глаза к небу.

Это мой старый трюк. В детстве, когда я плакал, я поднимал глаза к небу и успокаивался. Оно не делало меня сильным, но оно чудом решало мои проблемы и вытирало слёзы.

Теперь же, даже оно казалось бессильным.

Конечно, со временем, появилась работа. Очень много работы.

Но, оставаясь наедине со своими мыслями, я падал на пол и корчился от боли…в груди щемило невероятно, у меня перехватывало дыхание, я не мог кричать, я не мог ничего.

Рана не хотела давать мне шанс пережить её смерть.

Она напоминала о том, что я больше никому не нужен, я больше не любим, но я существую.

Наше первое выступление в Будокане оказалось весьма успешным. Так много людей, так много аваций.

Душный бар, в который нас привели, якобы отпраздновать это событие, был и без того переполнен. 

Я вышел на улицу( ненавижу алкоголь, в баре я лишний).

Прохладный мартовский вечер. Я застегнул куртку и пошёл вдоль обочины.

На краю бордюра сидел парень. Крашенные волосы, узкие джинсы и куртка выдали Уруху.

–Ты здесь? –искренне удивился я.

Он поднял голову. Глаза будто стеклянные смотрели скорее сквозь чем на меня.

–Как видишь.

Я опустился на асфальт рядом с ним. Он был холодным, да и сам Уруха казался каменным. Его движения были медленными и нечастыми.

–Будешь? –он протянул мне сигарету.

–Нет, я бросил.

–Вот как. – Уруха усмехнулся. – В таком случае, я сигарета.

Его голос дрогнул, он поёжился и обжал руками колени. Но спустя пару минут он выпрямился и принял изящную позу.

Я ,как зачарованный смотрел на сигаретный дым, поднимающийся вверх, описывающий узоры…на сжатую Урухай сигарету...но никак не в его глаза…

–Я – очень дешёвая и дерьмовая сигарета. Таких как я, бросают. Потому что есть более дорогие, более приятные сигареты. – вымолвил он после чего грохнулся на асфальт.

–Уру! – я прикоснулся к его спине и провёл рукой вдоль позвоночника…

–Я не нужен, не нужен ,не нужен, понимаешь? Аой больше не любит меня, ему теперь противно на меня смотреть! Я ужасный. Я мерзкий. Я больше ему не нужен. – шептал он, сглатывая горячие слёзы.

Мне и самому захотелось расплакаться. Я вспомнил её, вспомнил её улыбку, вспомнил её голос,

вспомнил её холодную руку…её кровь на своей рубашке…

Меня зазнобило.

«Нет, не надо! Не надо больше этих воспоминаний! Сейчас не до того!»

 Но перед глазами уже вырисовалась та картина, самая страшная для меня…ванная…холодный пол и её бездыханное тело…мёртвые глаза и холодные руки..алые реки из её рук…мои крики…солёные слёзы на щеках…и подступающую тошноту…

 Я прикусил губу.

И вдруг, неожиданно для себя, промолвил:

­­–Просто посмотри в небо.

Он вскинул голову и улыбнулся.

–Я люблю тебя…–прошептал Уруха на ухо, прижимая меня к себе.

Хотел ли я отстраниться? Сначала да. Но после этих слов я лишь сильнее прижался к нему.

К нему такому тёплому и замечательному, такому светлому и…любимому.

Иногда я думаю, что, если бы тогда не случился тот поцелуй, я не испытывал бы сейчас той боли. Но если бы не было того поцелуя, я бы никогда не был так счастлив.

***

Мы гуляли по, возможно единственному зелёному уголку в Токио. Ты прижимал меня к себе, не стыдясь косых взглядов и осуждений.

«Я люблю. Что же тут такого аморального?» –разъяснил ты и чмокнул меня в щёку.

Я улыбнулся.

Мы шли долго и я уже устал, но Уруха всё приговаривал: «Ещё немного Таканори».

И я продолжал идти.

–Смотри! – воскликнул ты и укал на цветущую сакуру.

Цветущим это деревце вряд ли можно было назвать, так как было лишь по два, по три цветочка на веточках. Но несомненно, оно опередило остальные деревья.

Мы подошли к нему. Ты опустился на землю передо мной и сказал:

–Это то, что я хочу тебе подарить. Любовь. Первую Настоящую любовь.

–Не первую! –я упал рядом с ним и со слезами на глазах.

Он поднял меня с земли. Я прижался к нему и рассказал. Рассказал про неё, рассказал, как я был напуган, как я страдал, как она снится мне…

Уруха выслушал. Первый человек, который не перебивал и не расспрашивал, который обнимал и вытирал мне слёзы.

– Тогда я хочу быть первым, кто не причинит тебе боли…–наконец сказал он, после чего я вновь расплакался.

–Ну, Така, рок-звёзды не плачут!–мы оба рассмеялись, но может мне показалось, а может так и было, в моём смехе были едва различимы нотки нервоза.

***
–Кстати, давно хотел спросить…про небо…откуда это ты набрался у нас такой тонкой психологии?

Мы вышли на дорогу к парковке.

–Я сам. Когда-то давно, это был способ залечить…теперь, это способ счастья.

Я уже не сплю. Я теперь курю.

Теперь я ещё отчётливее вижу её. Сума сошёл…

Теперь она плачет и гладит меня по голове. И говорит, что ей очень жаль. Что она не хотела делать мне больно. А ещё она говорит, что я справлюсь.

Но иногда, она смеётся надо мной. Смеётся, что я не сплю, смеётся, что я так жду его. Смеётся и смеётся.

А мне страшно одному переносить всё это.

«Ты придёшь сегодня?» – спрашиваю я у неё.

«Да, но он нет». –она снова плачет.

«Отчего ты плачешь?»

«Потому, что оставила тебя одного».

«Совестно?»

«Нет, жалко тебя. Ты больше никому не нужен».

Правда.

***
Кофе гадкий. Слишком крепкий. Но я выпил всю чашку.

В голове тут же запульсировала боль и я упал на кровать.

Жалко, что в квартире есть потолок. У меня нет сил встать и подойти к окну, чтобы увидеть небо.

***

Пришёл. Поздно пришёл и, не раздеваясь, улёгся рядом со мной.  

 Я не шелохнулся.

–Я знаю, ты не спишь. –прошептал я, но ты услышал. Ничего не сказал в ответ, но точно услышал. –Давай поговорим.

–Что же, хорошо.

–От тебя пахнет алкоголем.

–Я сегодня выпил.

–А я сегодня ждал тебя.

Ты встал с кровати и подошёл ко мне. В руке я всё ещё сжимал таблетки.

–Что болело?

–Голова.

–А таблетки от чего?

–От боли в сердце.

Ты упал на колени. В который раз, ты встаёшь на колени передо мной…

­–Прости. Я идиот. Придурок. Прости меня.

Я взял тебя за руку. Ты поднялся с пола и лёг рядом со мной.

Прикоснулся к левой половине моей груди. И, сквозь ночную пелену, произнёс:

– Больше никогда не будет там болеть.

***

Я уже не сплю. Я любуюсь тобой, таким прекрасным и совершенным. Моим.

Просто признай, что последнюю неделю ночевал у Аоя.

 Я же вижу. Аой не очень-то умеет скрывать свои чувства, его взгляды, его жесты, его тон, когда он разговаривает со мной, выдают и его и тебя.

Я не злюсь. И знаешь, мне ничего не болит.

Наверное, я с самого начала знал, что ты его любишь. И что я никогда не смогу занять хотя бы часть его места в твоём сердце.

И тем не менее, я не уйду от тебя. И я буду радоваться каждой твоей улыбке, пусти не предназначенной для меня.

Но мне болит там, где ты говорил, что больше никогда болеть не будет.

***

Ещё одна ночь без тебя. Ещё одна пачка сигарет.

Знаешь, теперь я чувствую себя дерьмовой сигаретой. Я никому не нужен, меня выкинули и бросили. А я просто хотел, чтобы меня любили. Но мне не дали шанса. Я не создан для любви.

***

Ты придёшь? Придёшь ко мне? Если, я задохнусь от дыма, ты спасёшь меня, правда?

Я такой слабак. Я положился, доверился тебя.

Ты скоро меня бросишь. Ты уже бросил.

Когда будешь уходить, отодвинь шторы. Я умру, если не увижу небо.

***

Дверь открывается и ты входишь. От тебя пахнет сигаретным дымом, а ещё ложью.

Я стою, прислонившись к стене прихожей. Ты проходишь мимо.

Ты чужой.

Я прохожу за тобой на кухню.

–Привет, Така! –наконец замечаешь меня и как не бывало здороваешься.

–Привет. Где был?

–Ты знаешь.

–Знаю. Не со мной. А теперь скажи.

–Что, хочешь это услышать? Ну да, был у Аоя.

Резко. Я знал, но эти слова резанули по сердцу, глубоко и жестоко. Услышать от него признание было больнее всего, что я когда-либо чувствовал.

Нет, лучше бы он соврал!

Я пошатнулся и чуть не упал, но удержался рукой за край стола.

–Ты в порядке?

–Как ты думаешь?

–Злишься?

–Нет, умираю.

–Не говори так!

А что говорить? Что?

Что мне хочется сейчас разрыдаться и убиться нафиг да хоть об этот стол! Что мне хочется умереть, назло тебе, назло ему, назло вам всем.

–Зачем? –тихо сказал я. Голос дрожал и казался чужим.

–Потому, что не могу понимаешь? Ты должен понимать! Ты ведь тоже меня не любишь! Тебя нравиться идея того, что тебя любят. Ты эгоист, Таканори. Ты боишься быть один и цепляешься за любого, кто тянет к тебе руку. Причём, с любыми намерениями. Мертва, та, кого ты любил.

–Я сегодня посплю в гостиной, ладно?

Не дожидаясь ответа, я пошёл.

Нет, ты не прав. Я люблю тебя, больше, чем её. Только ты мне причиняешь больше боли, чем причинила она. Но я её простил.

Я проснулся, от звука льющейся воды. Как в моих кошмарах.

Встал и вышел из гостиной. Из ванной. Вода льётся там.

Я открыл дверь и зашёл.

Просто ты сидишь и смываешь с себя пену шампуня.

Нету кровавых рек, не так скользко, не так холодно.

Ты даже не обращаешь внимание на меня.

Вода не холодная, а горячая. Мне не хочется падать на пол и плакать.

Но меня тошнит. От тебя.

И вот, ты сказал «Расстанемся».

Как ты сейчас?

Я вот всё ещё люблю тебя. Всё ещё курю по ночам. Всё ещё люблю смотреть в небо.