[300x300]
Хозяин погладил рукою



Лохматую рыжую спину:



- Прощай, брат! Хоть жаль мне, не скрою,



Но все же тебя я покину. -



Швырнул под скамейку ошейник



И скрылся под гулким навесом,



Где пестрый людской муравейник



Вливался в вагоны экспресса.



Собака не взвыла ни разу,



И лишь за знакомой спиною



Следили два карие глаза



С почти человечьей тоскою.



Старик у вокзального входа



Сказал: - Что? Оставлен, бедняга?



Эх, будь ты хорошей породы...



А то ведь простая дворняга!



Огонь над трубой заметался,



Взревел паровоз что есть мочи,



На месте, как бык, потоптался



И ринулся в непогодь ночи.



В вагонах, забыв передряги,



Курили, смеялись, дремали...



Тут, видно, о рыжей дворняге



Не думали, не вспоминали.



Не ведал хозяин, что где-то



По шпалам, из сил выбиваясь,



За красным мелькающим светом



Собака бежит задыхаясь!



Споткнувшись, кидается снова,



В кровь лапы о камни разбиты,



Что выпрыгнуть сердце готово



Наружу из пасти раскрытой!



Не ведал хозяин, что силы



Вдруг разом оставили тело



И, стукнувшись лбом о перила,



Собака под мост полетела...



Труп волны снесли под коряги...



Старик! Ты не знаешь природы:



Ведь может быть тело дворняги,



А сердце - чистейшей породы!



1948 г. Э. Асадов