Пока мать продолжала поиски работы, я бесцельно бродила по трущобам на краю города, не зная что делать, чтобы найти выход в нашей тьме и мечтая о куске хлеба[7].

– Я не представляла, – говорила Снежана, – что может быть столько бедных. Разве тут пробьешься.

– Но ты же образованная, – вставляла я.

– Милая моя, кому нужны образованные нищие или нищие образованные, какая разница! Образованных предпочитают брать не из нищих. А на простую работу и бедняков хватает. Да и не шибко уж я образованная.

– Как это так?

– Ты думаешь, раз из богатых, значит, с образованием. А ведь я была бедной, когда Граберт взял меня замуж, – Снежана грустно вздохнула, вспоминая о нем.

– Мама, почему нам не разрешили контрибуцию? – спросила я, посчитав момент подходящим. – Если у нас не хватало ки, мы могли бы продать "Орбиорт".

Меня давно этот вопрос мучил, и я не хотела отступать. Мать сжала руками хитил и тихо сказала:

– Я сама толком ничего не понимаю. Мой отец прятался от людей в лесу, еще маленькой он отдал меня добрым людям. Отец ничего мне не рассказал, но судя по всему, он беглый преступник.

– Где он сейчас?

– Он... он умер. Тело его не найдено, поэтому официально он жив. Но я знаю, – как-то отчаянно повторила мать, – он мертв!

Мы одни во враждебном мире. Даже "Орбиорт" – частичка прошлого – стал каким-то чужым. Мне не приходило в голову, что мы могли жить в космолете, но теперь осенило, что лишь навели бы солдат Хадашаха на корабль отца. К преступнику-деду присоединятся преступницы дочь и внучки. Семейка злоумышленников!



Снежана совсем уж отчаялась: сегодня купила простые салфетки, нити и иглы.

– Вышьем и продадим, – оптимистично сказала она.

Офелия и мама энергично взялись за работу, я не умела вышивать – получалось грубо и неаккуратно; попросила у хозяина молоток и гвозди и принялась чинить сломанные табуреты свой и Харко. Лира хорошо вышивала, но наотрез отказалась – Рэкса же не вышивает! Сестра целыми днями сидела на кровати (она и мать на ней спали, а мы с Офелией – на тюфяке на полу), играла с палочкой, укутывая ее, воображая куклой. В конце концов, Лира согласилась вдевать нити в иголки после нескольких моих угроз насчет голода.

Через несколько дней салфетки были готовы. Офелия сызъявила желание продавать их. Я облегченно вздохнула: не знаю, как смогла бы продавать, если наказали бы мне. У меня насчет этого гордости хоть отбавляй.

Офелия спрятала волосы под чепец, взяла салфетки и вместе с матерью вышла, та отправилась на последние ки покупать как можно дешевле еду на ужин. Я никогда не представляла, что сто клаков – это так МНОГО и в то же время – так МАЛО!

Мне пришлось остаться с занудой Лиркой. Она не обращала на меня никакого внимания, потому что я тоже не глядела в ее сторону. Офелия нарисовала на стене углем принцессу из сказок отца (эх, славные были времена, когда папа рассказывал нам сказочные истории и мы играли в них с Гошей и Глошей), и Лира болтала с портретом. Я, когда увидела художество Офелии, сказала ей, смеясь, что глазам и талии ее нарисованной красавицы позавидовала сама рулланка – руллане, жители планеты Рулла, имеют очень тонкую талию и ноги, глаза размером в пол-лица.

Мне стало скучно, Лира монотонно бормотала что-то своей принцессе Нидерланде. Я зевнула. Лучше бы нарисовали пирата. Интереснее. Надо будет подрисовать принцессе усы, бородку, шляпу с пером. Так мечтала я, хотя знала, что навряд ли исполню свое желание – кому нужен скандал с Лирой и матерью.

Я подошла к кровати, села. Лирка заверещала:

– Куда?!

– Я хочу спать. Я тебе не помешаю, лягу с краешку. – Мне так давно хотелось полежать на кровати.

– Ложись на свой тюфяк!

– Что тебе стоит, если я лягу, – сказала я без особой надежды, понимая, даже если я лягу, Лирка не даст мне заснуть. Я взяла свой тюфяк, оттащила его подальше от кровати (я точно сделаю из портрета пирата!), устроилась спиной к сестре и заснула.

Проспала, как мне казалось, недолго. Стояла тишина, и, продрав глаза, я поняла, что нахожусь в комнате одна.

– Лира! – крикнула я, словно сестра могла где-то спрятаться.

Я заволновалась, она ни разу не выходила за дверь с тех пор, как мы поселились в квартире.

Я выбежала на крыльцо, огляделась. Во дворе среди малышей ее не было. Вот чума! Где она?

На всякий случай я крикнула зычным голосом:

– Лирка! Чума тебя побери.

– Ты ищешь девочку с голубыми волосами? – спросил нищий, сидящий у подворотни домов.

Я смутилась, так как совсем не подумала, что выругалась вслух.

– Вы знаете, где она?

– Девочка пошла в ту сторону.

– Спасибо!

– Рад помочь, сестра.

Я помчалась в указанном направлении. Лишь бы она нашлась, лишь бы она нашлась! Обещаю, что не буду рисовать усы и бороду принцессе.

Я размазывала по лицу слезы, пробежала, наверное, около сак[8]. Лирка сидела под кустом, прижав к себе куклу-палку.

– Дура! – заорала я, разбудив ее, дремавшую. – Зачем ты сюда притащилась? Я чуть с ума не сошла.

Слезы катились из моих глаз. Я взаправду перепугалась, что с ней что-то случилось. Лирка заревела и обняла меня. Она была сама не на шутку напугана.

Пока мы возвращались, сестра рассказала, как потерялась. Она решила прогуляться, загляделась на нуритянку в красивой одежде, потом скрывалась от знакомой богатой бывшей подружки и заблудилась – не нашла дороги обратно. Как она перепугалась! Потом она устала, ее шугнул какой-то богатый мальчишка, швырявший в птиц палки; она спряталась под куст и заснула.

– Стой, подожди, – сказала я ей, почувствовав, как что-то попало мне в босую ступню. Слушаться меня Лирка и не подумала, и пока я вытаскивала занозу, она завернула за угол.

"Вот вредненькая мусопара[9]", – сердито подумала я, поспешая за ней.

– Вот мы и встретились, маленькая козявка. Кто кинул в меня камнем? – с угрозой говорил Лире мальчишка около семнадцати и пяти ралнот[10], крупный и розовощекий.

Он дал сильного щелчка по лбу и толкнул девочку. Она упала, но поднялась, прикусив нижнюю губу, слезы выступили у нее на глазах, она сдержала их, но подбородок дрогнул.

Лирка только мне может дать отпор, перед чужими она робеет и отчаянно трусит.

– В чем проблема, сыс? – спросила я, лениво подходя и вставая за спиной Лиры, положив ладони на ее плечи.

Он окинул меня взглядом – я не уступала ему в росте и выглядела внушительно.

– Проблем нет, – вяло с надменностью произнес он и с достоинством пошел прочь.

– Зато у меня проблемы, – сказала я ему вслед и отодвинула Лиру.

Хотя она и хорошая тварь, но никто не смел обижать Крайтов.

Битва окончилась быстро и даже (позор мальчишке) неожиданно легко. Я сидела верхом на сысе, прижав к земле и вцепившись в его некогда молочные волосы, четко проговорила:

– Запомни, никогда не трогай бедняков. Ты можешь бить и обижать маленьких, но всегда найдется большой и когда-нибудь в конце концов свернет тебе шею.



Офелия и мама не сумели продать ни одной салфетки, не то чтобы с доходом, даже возместить затраты не удалось. Может, не так продавали или не в том месте, или и то, и другое вместе, но избавились от товара, лишь когда снизили цену почти вдвое от стоимости салфеток. На вырученные деньги купили лепешку, ее в мгновение жадно проглотили, потому что не ели второй день.



Я сидела в углу на тюфяке. К сожалению, желудок был со мной, и его сводило судорогой. Вспомнив о золотом отцовском кулоне, наверное, я специально избегала мыслей о нем, я медленно достала его из-за пояса и глаза наполнились слезами. Я должна, должна решиться продать его! Продать частичку отца, кусочек памяти.

В комнату с шумом влетела Офелия. Чепец на голове сбился, открывая спутанные волосы, в сине-карих глазах стоял испуг, а личико исказил страх.

– Что случилось, Офелия? – вскричала я, машинально засунув кулон обратно за пояс.

– Рэкса! Рэкса! – она прижалась ко мне и зарыдала.

Из ее сбивчивых слов вперемешку со всхлипами я узнала, что щегловатый скупщик детей пытался схватить ее и увести, она еле смогла отбиться и убежать.

– Успокойся, больше ты туда не пойдешь. Я тебя никому не отдам. – О Нурити, представляю, что в тот миг испытало ее маленькое сердечко! – Не плачь, солнышко.

– Могла бы и не убегать, – ехидно заметила Лира.

Офелия вздрогнула и сжалась.

– Молчи, мымра! – ненавистно крикнула я.

– Я пошутила, – обиделась Лира.

Мать принесла нам лепешку, большую пышную, немного черствую и отдававшую плесенью, что совсем неважно. Мы, голодные эгоисты, и не заметили, что мама разделила лепешку только на три части, а сама повалилась на кровать и мгновенно заснула.

Я достала кулон, и замерла над ним. Легкая рука тронула мое плечо.

– Дай, – попросила Офелия, и я протянула ей кулон.

– Я знаю, что ты страдаешь. Но мы еще держимся и должны хранить реликвию семьи, – с этими словами она сунула кулон себе запазуху.

– Что ты делаешь?

– Тебе теперь не придется его продавать.

– Отдай, отдай немедленно! – немного фальшиво воскликнула я.

– Чтобы отобрать, тебе придется ударить меня, – твердо сказала Офелия и подняла на меня свое милое лицо. Я отступила.

Признаюсь, я облегченно вздохнула, хотя совесть укоризненно кольнула в сердце.



Кулон все-таки пришлось отдать – хозяину Харко в качестве залога, пока не внесем плату за жилье. Снежана хотела продать кулон при горячей поддержке Лиры ("Ну и гнусная же ты, Рэкса, столько времени скрывала кулон), робком протесте Офелии и моем угрюмом молчании. Младшая сестра оказалась более реалистически думающей и понимала, что еда дороже золота. Но Харко сказал:

– Вряд ли поверят, что у нищих есть свой золотой кулон. Понимаешь, поймут, что ворованный, засадят в тюрьму, а кулон или прикарманят, или получат бесплатно в качестве награды за поимку преступников.

– Не могли бы Вы у меня его купить?

Хозяин покачал головой.

– Я знаю, вы конфискованцы и кулон явно не должен быть у вас. Но это ваше дело. Я добропорядочный поданный и не хочу осложнений с правительством и, понимаешь, перепродать его – большие проблемы. Так вот.

Мать вздохнула. Харко почесал кругленькое брюшко и нагнул плешивую голову.

– Вы можете отдать кулон мне в залог. Ну конечно, вы ничем не лучше других и вас, понимаешь, давно следовало выселить. Я не делаю этого в знак дружбы Олеко.

– О спасибо! – вскричала Снежана.

Харко и раньше делал нам небольшие поблажки тайком от строгой жены-хозяйки Кур: давал немного дров в долг – на дворе хозяйничала осень и вечерами становилось очень холодно, а цена на топливо повысилась,– одалживал на время плотницкие инструменты, да мало ли что.
_______________________________
[7] – земной хлеб широко распространен на многих планетах

[8] сак – около одного земного километра

[9] мусопара – животное Нурити

[10] – чуть более 9,5 земных лет