До Гошиного дома было недалеко, и мы шли пешком. Я держала за руку пухленькую Офелию, сбоку от нее, подальше от меня, катилась Лира. Домик Рощиных, небольшой беленький с красной крышей, стоял среди маленького садика с огородом, окруженного невысоким заборчиком с калиткой. Палисадника с цветками-нурити уже не было.

У дверей нас встретили Гоша и Глоша. Мы наперебой поздравили виновника торжества и, по традиции землян, вручили ему подарок, купленный на наши общие с Офелией и Лирой клаки, – роликовую доску с управлением.

Дом Рощиных был обставлен бедно, но аккуратно и со вкусом, в двух небольших комнатах ничего лишнего, но удобно и уютно. Мы немного поболтали, дурачась, пока мать Гоши и Глоши не пригласила к столу. Она, плотная рыжеволосая женщина, великолепно готовила. Этот скромный пирог был настолько вкусен, что я в буквальном смысле облизывала пальцы – плевать на приличия, и я не могла представить, что компот из простых азбок мог быть так ароматен и аппетитен. После десерта, душистого желе, мы отправились играть в нашу бесконечную любимую игру.

Как всегда, Офелию мы сделали принцессой; свою роль рыцаря я великодушно уступила Гоше, а сама с Глошей входила во многие второстепенные образы – мы были и русалками, и липпе[15], и разбойниками. Маленькая Клоша Рощина была доброй феей.

Произошла заминка насчет Лирки, которая, как всегда, играла злую роль. Впрочем, ее никто не заставлял и не уговаривал. Гоша предложил ей быть Кощеем Бессмертным из сказок Земли.

– Я не знала, что Кощеи Бессмертные такие жирные, – язвительно заметила я – не удержала-таки свой дрянной язык.

– А я – таких толстых русалок, – быстро ввернула Лира.

– Перестаньте спорить, – замахала руками Глоша. – Пускай Лирочка будет Змеем Горынычем.

Мне стало немного стыдно и жалко Лиру, когда она, сама того не зная, обиженно сморщила нос.

Было очень весело и интересно. Лирка смешно изображала каждую из голов Змея Горыныча, от крошки Клоши каждому досталось по лбу "волшебной" палочкой. Во время игры были забыты все обиды, мы с Лиркой помирились, а когда возвращались домой, она держалась за мою руку. Время пролетело совершенно незаметно.

Мы уже уходили от Рощиных, когда Клоша ни с того ни с сего спросила меня:

– Почему мы бедные, а вы богатые?

Я стала в замешательстве от этого неожиданного наивного вопроса.

– Они не богатые, а состоятельные, – поспешил сказать смущенный Гоша.

– А почему? – повторила упрямо Клоша.

– Потому что мой отец – рабочий-интеллигент высоко-ква-ли-фи-цированный, а ваш – простой, – вступила я.

– Ну и что?

– Мой отец получает больше.

– А почему нельзя платить одинаково? – удивилась Клоша, моргая рыжими глазенками.

Я начала слегка нервничать, я терялась от ее вопросов, на которые нужны ответы, понятные не только Клоше, но и мне самой. На помощь пришел ее брат.

– Ну, представь себе, – заговорил Гоша, – ты помогала маме – полола огород, вымыла пол, а Глоша лишь вытерла тарелки. После за работу и тебе, и Глоше дали одинаково по пирогу. Справедливо?

– А как же надо?

– А так: за работу Глоше надо дать только кусок пирога, – ответила я малышке.

Клоша рассмеялась.

– Ты глупая. Если бы Глоше дали кусочек, а мне – целый пирог, разве я не поделилась бы с ней?

Она ничего не поняла. Мне было трудно объяснить ей то, чего я сама толком не понимала. Я сказала, не обращаясь ни к кому:

– Разница в том, что Глоша получила лишь кусок пирога только из-за своей лени, а ваш отец из-за того, что другой работы ему не достать. – На этот счет не только землянам, но и нуритянам не везет.

Я ушла от Рощиных, унося смутную тревогу, зарождавшуюся в глубине своего сердца.
________________________________________
[15] липпе – что-то вроде нуритянских леших, водяных