В колонках играет - Сплин "Мамма миа"

Вчера я с изумлением обнаружила, что я, оказывается, "его девушка". Причем сказано это было не в порядке информирования, а как нечто само-собой-разумеющееся, по ходу дела.
Хорошо, что разговор шел на ходу и потому он смотрел не на меня, а прямо. Я довольно быстро справилась с удивлением, но мало ли что у меня там на лице было нарисовано...
Меня всегда поражало это определение - этакое possession, чувство обладания, собственничество, которое сквозит в каждом звуке. Ну не бред ли? Приватизировал он меня, что ли, а я и не заметила? Не говоря уже о том, что я вовсе не считаю наши отношения подходящими под идиотское определение "встречания".
Хотя, с другой стороны, какая разница, как все это называть - встречаемся, или Любовь До Гроба, или "мы просто спим вместе" (с). По сути, это всего лишь слова, абсолютно неважные и ненужные звуки; важно то, что за ними, а то, что за ними - за ними и останется. За ними и между нами.
Говорить о чувствах - дело безнадежное: тот, кому говорят, все равно ни черта не поймет, а у того, кто говорит, останется вязкое неуютное чувство, что он только что раздробил, расчленил свое чувство на маленькие удобоваримые кусочки и раздал окружающим. Чувство надо нести тому, кому оно предназначено, осторожно, стараясь не расплескать, не разменять по ерунде, не потерять ценные мелочи вроде случайных соприкосновений пальцев и почти-не-нарочных объятий в тормозящем вагоне метро.
Проще говоря - какая к черту разница, какими словами определить, что двум до ужаса похожим людям хорошо вместе. Определения даже не вторичны и не третичны, они просто-напросто вовсе не требуются.
Слова слишком несовершенны.
Вотъ.