[364x486]
Написав давеча рецензию, я уползла спать, и всю ночь мне снилась куча всякой ерунды; помню только последний сон, в котором я купила маленького белого котёнка и назвала его Артемисом, и только потом вспомнила, что у меня ведь дома ещё и собака есть. Проснулась рано, валялась долго, потом встала, позавтракала бутербродом с арахисовым маслом (оно оказалось съедобной, а главное – весьма питательной вещью) и начала собираться: прихватила билет в театр и торбу со сменкой на случай, если придётся ехать в РАМТ сразу с парада, намертво прикрутила крышку фотоаппарата, вечно норовящую открыться и отрубить его, и повязала на рукав куртки зелёную косынку, некогда спижженную с работы (да-да, мне очень стыдно), о существовании которой я в прошлом году благополучно забыла и которую поэтому давеча вечером загодя извлекла из шкафа и положила на стол. Сочтя засим свой вид вполне праздничным, я покинула дом родной и неспешно поехала на Арбатскую, намереваясь подъехать к началу торжеств, анонсированному на час дня; в районе Кунцевской мне позвонила Маруся, которая уже была там (мы так заранее и не договорились встретиться, ибо она до последнего не знала, поедет ли на игры или пойдёт на парад), и я ничтоже сумняшеся подумала, что нам удастся случайно столкнуться в толпе. Когда я поднялась на поверхность на Арбатской и двинулась в сторону Ирландского посольства, Калининский был уже перекрыт, и я хотела было поторопиться, но так много народу помимо меня тоже шагало в этом направлении, что я решила, что не опаздываю. Какой-то парнишка у самого начала маршрута по Новому Арбату спросил меня, как пройти к началу мероприятия; я дала ему отмашку, и сзади раздался возглас его товарища:
- Ну я ж тебе говорил!.. – Очевидно, ребята сначала пошли не в ту сторону.
С тех пор они постоянно попадались мне на глаза – очевидно, как и все, кто впервые оказывается на параде (сама была такой же), они хотели оказаться везде и увидеть всё сразу. Я же, обогнав практически весь поток, неспешно тёкший к посольству, и преодолев металлодетекторы, прошла весь Новый Арбат, любуясь собравшимися за ментовскими кордонами людьми, готовящимися встречать парад – их становилось всё меньше по мере моего отдаления от Арбатской. По дороге мне постоянно попадались, в отличие от прошлого года, когда ничего подобного нигде невозможно было купить, продавцы флажков, значков, магнитов и прочей патриковской атрибутики по вполне божеской цене (я приобрела себе позитивный оранжевый флажок с тремя трилистниками и белый значок с трилистником на торбу, который умудрился уцелеть до конца праздника); также кое-где надувались и продавались скучные серые воздушные шарики с символикой пива Giness (на мой взгляд, уж лучше бы наполняли эти шарики не гелием, а самим Гинессом). Уже на финишной прямой я увидела, что по Калининскому стартовали сопровождающие парад колонны. Сойдя с тротуара, я потопала по обочине, поближе к проспекту, чтобы вовремя успевать расталкивать немногочисленных конкурентов-папарацци и фотографировать эти колонны: первыми проехали породистые тачки с флагами «Адреналин Раш» и некоторые с аэрографией, потом прошли гордые владельцы ирландских пшеничных терьеров, ирландских волкодавов, ирландских сеттеров и ирландских же (что неудивительно) красных терьеров, за ними – русский народный ансамбль с баяном и хором бабушек, какие-то дети и прочая, и прочая. Человеческая же масса продолжала стоять, пребывая при этом в небывалой скученности, однако из-за ментов и народных дружинников невозможно было прорваться ни в начало, ни в середину этой массы; впрочем, ментовские собаки оказались более дружелюбными, что доказала одна из овчарок, охотно ластящаяся к какому-то дядьке, пожелавшему через заборчик её погладить. Наконец, я дошла до самого посольства, где кордон обрывался, и там присоединилась к хвосту парада; первыми встреченными мною знакомыми лицами были ворон Лунь и его хозяин, а о последующих я, с вашего позволения, говорить уже не буду, иначе придётся перечислить половину парада (только Марусю, по закону подлости, я так и не встретила). Можно было, конечно, по периметру толпы пройти вперёд, насколько позволит плотность населения проспекта, однако я рассудила, что в прошлый раз я уже ходила в самых первых рядах, так что теперь можно будет для разнообразия пройти и в самых последних – и осталась там, возле грузовика с большим надувным бокалом Гинесса. Вскоре впереди раздался какой-то шум, и наш арьергард, сомкнув ряды, так что стало тесно, как в гардеробе после концерта, с криком «Урррааа!» ломанулся… мелкими шажочками на расстояние пары метров, после чего снова встал.
- Поздравляю, товарищи: мы далеко продвинулись! – Провозгласил кто-то.
- Даёшь пятилетку за три года, - подхватил другой, подтвердив мои вечные ассоциации парада святого Патрика с Первомайским парадом минувшей эпохи.
Спустя ещё некоторое время в скучающей толпе кто-то зарядил «Дорогу панцирной пехоте!», на что наш конец толпы ответил слаженным хоровым исполнением «Куклы колдуна» КиШа (кем был сделан такой странный выбор, было неизвестно), а когда «пехота» пристыженно заткнулась, ещё откуда-то душевно зазвучал пьяными голосами какой-то застольный медляк а-ля «Ой мороз, мороз» или «Напилася я пьяна». Однако вскоре стало ясно, что ожидание обещает затянуться, и что особенно важно, стало холодно, так что сплочённые ряды снова стали разреженными, и всяк начал согреваться как мог. Легче всего это удавалось парню, крутившему палку, и девушке в маске, крутившей ленточные пои, остальных же спасло появление ребят с бубнами, которых я видела и на прошлом параде, только в авангарде: под их зажигательные ритмы можно было не только поимпровизировать на тему ирландских народных танцев кто во что горазд, но и вспомнить танцы других народов, в частности сиртаки и нечто вроде вальса, и даже заняться хаиротрясением. В разгар танцевального марафона появились флаги, тут же розданные желающим; а время тем временем, простите за каламбур, всё шло и шло, и всё больше среди собравшихся появлялось нытиков, уверявших, что парад уйдёт без нас; сначала им не верили, но потом и у всех остальных скоропостижно скончалась последняя надежда, когда все постепенно протолкались вперёд и убедились: парад действительно ушёл без нас. Перед нашими носами раскинулась живописная панорама опустевшего и замусоренного Калининского, к которому подгребали бригады дворников, причём отгороженная от нас кордоном – проще говоря, менты не пускали нас на проспект догонять парад! Что весьма меня удивило, возмущаться никто не стал, и если и прозвучало несколько предложений идти напролом, то только в шутку; вместо этого отдельный наш десантный батальон слаженно повернул налево и нагло пошагал… прямо по пешеходной части, параллельно проспекту, так что собравшимся там зевакам пришлось потесниться. Периодически запевались песни из репертуара ТГЕ, Наследия Вагантов, опять-таки почему-то КиШа, и, конечно же, нетленка «День святого Патрика бывает раз в году»; предупреждения типа «осторожно – лестница!» звучали вполне своевременно, однако на какой-то парковочный столбик одна девушка всё равно очень красиво навернулась, рухнув посреди быстренько расступившегося строя. Чем дальше мы шли, заняв весь тротуар и всю обочину, тем яснее понималось, что наш-то парад-штрафбат ничем не хуже официального: флаги у нас есть; музыка у нас есть – к бубнам и дудочкам вскоре прибавились барабаны и даже скрипка; передвижное фрик-шоу в лице той безбашенной четвёрки или пятёрки, которая уже второй год ещё до начала парада кажется или является бухой в говно и которая сегодня частично скрыла свои физиономии, незнакомые только слепым, под зелёными масками с прорезями а-ля камикадзе и постоянно приставала к ментам, у нас есть (правда, как их от ментов ни оттаскивали время от времени, они, видимо, в конце концов прорвались через кордоны на проспект, ибо куда-то пропали). А может, у нас было даже и лучше – я, по крайней мере, быстро в этом уверилась, а там и где-то поблизости прозвучало историческое:
- Вот это настоящий парад: просто толпа неформалов!..
Толпа неформалов тем временем шла бодро, без остановок, и вскоре свернула с дороги на ту часть проспекта, которая осталась за пределами кордонов, преодолев несколько подъёмов и спусков со скользких бордюров газонов и поднырнув под шлагбаум; догонявшие приносили слухи, что тех, кто пришёл к посольству ещё позже нашего, отрезали и от пешеходной части тоже, так что им пришлось искать обходные пути по переулкам на Старый Арбат. Скоро наш арьергард догнал и обогнал авангард официального парада – и упёрся в сцену, так что опять пришлось выруливать с проспекта на мостовую Нового Арбата, протискиваясь между припаркованными там автомобилями; ещё несколько шагов – и мы напротив Дома книги, где часть нашего альтернативного парада свернула на Старый, а часть, включая меня, отчаянно ломанулась протискиваться по крайне узкому участку Нового – последнего перед выходом к Праге. Тесноту участка усугубляло двустороннее движение: простые смертные пёрли нам навстречу, прижимая нас к витринам кафешек и магазинчиков, мы же пёрли вперёд и только вперёд, размазывая их по заграждениям.
- А на той стороне свобооодно… - кряхтели мои товарищи по несчастью, то бишь по незапланированному слэму, глядя на противоположную сторону проспекта.
- Вот только хрен туда пууустят… - реалистично замечал ещё кто-то, и штурм продолжался.
Но вот толпа вольготно разлилась по более свободной местности, где вскоре центром притяжения всеобщего внимания стали неустанные танцы вокруг Великих Колонок, валявшихся на асфальте; из колонок бормотала музыка, задававшая ритм веселью, а когда она начинала вдруг звучать тише, Колонкам поклонялись в самом что ни на есть прямом лексическом значении этого слова, то бишь били челом об асфальт. Там же тусовались средства для мытья посуды, то бишь фэйри, они же – феи, и множество не менее колоритных персонажей, и там же я решила дождаться прибытия к финишу официального парада и уже после этого отправляться по Старому Арбату. Оживление в рядах зевак заставило меня протиснуться было к самым кордонам, однако виновниками шума были всего-навсего машины спонсоров, а человеческая масса, хоть и была уже видна, двигалась настолько медленно или не двигалась вообще, что я поняла: сто раз успею пройти по Старому прежде, чем они нас догонят, к тому же там, на Старом, уже вполне было весело. А именно – туда направились явившиеся со стороны метро люди на ходулях, успевшие вызвать лёгкое замешательство в ментовских рядах:
- Неужели они теперь обратно попрут? – Ужаснулся один.
- Я им тогда подножку подставлю… вот красиво пропашут мордами асфальт, - мечтательно протянул другой.
На входе на Старый яблоку было негде упасть: вокруг людей на ходулях, размахивающих флагами, крутящих пои и трещащих трещотками, собралась большая толпа. Девушка на ходулях в костюме ангела нагнулась (насколько позволяли ходули) и затрещала прямо у кого-то над ухом:
- Ты мне вынесешь мозг!
- А я адский ангел!
Там же были замечены люди на прыгунах в масках и лохматых зелёных нарядах, которых многие обзывали лешими, мне же они больше напомнили заросших водорослями пиратов с Летучего Голландца из небезызвестного фильма; жонглировал серебряными мячиками парень в серебряной одежде и с серебряным лицом, девушка в носатой маске с нарисованной улыбкой, напоминающая Слипкнот, крутила пои, и вскоре эти двое объединили своё представление. Погоду тем временем колбасило не хуже всех собравшихся: вдруг взял да и зарядил снег с холодным ветром, так что я быстро перестала чувствовать свои пальцы, постоянно державшие металлический фотик, и мне приходилось отогревать их в карманах, удерживая при этом свой флажок в зубах, дышать на них – и опять фотографировать. Когда я худо-бедно запечатлела всё, что было в моих силах запечатлеть, и пошла дальше, снег перестал, выглянуло яркое и тёплое весеннее солнышко, а я вскоре наткнулась на уже отгулявших по Калининскому волкодавов и терьеров, остановившихся, чтобы публика могла их погладить и поснимать; потом собаки двинулись вперёд по Арбату, и некоторое время я шла фактически в стае этих замечательных животных и их хозяев. Чем дальше я шла, тем меньше отголосков минувшего неофициального парада было видно, и только вокруг дядьки-волынщика в костюме стрельца столпился народ, да зелёные монстры допрыгали до самого ХардРок-кафе, на ступенях которого присели снять свои прыгуны и отдохнуть, а перед памятником Окуджаве, в сквере позади которого уже кто-то бухал, какой-то парень играл «Когда твоя девушка больна», и все собравшиеся с удовольствием спели; досталось и большой пластмассовой корове напротив кафе «Му-Му» - на её заднице вывели какой-то зелёный иероглиф. Так я добралась до Смоленской (за время пути меня дважды спросили, где я купила флажок), где как раз собралась небольшая кучка народу с флагами (на одном из которых был прикреплён надувной Патрик – морская звезда из небезызвестного мультика) и всяческими легко транспортируемыми ударными инструментами, с которой я и потопала в обратном направлении. Однако когда она остановилась для воссоединения с ещё более небольшой кучкой, собравшейся вокруг гитариста возле зоомагазина, я, рассудив, что-де мне сегодня ещё в театр переть и надо бы поактивнее к метро возвращаться, пошла дальше к Арбатской – но не тут-то было! Видимо, к этому времени официальный парад уже прошёл по Калининскому, и теперь его наиболее трезвые остатки (весьма немаленькие, следует признать) пошли мне навстречу по Старому Арбату – а такой мощной и шумной стихии абсолютно невозможно, да и совершенно не хочется противостоять! Пропустив шедший впереди планеты всей оркестр волынщиков и барабанщиков, а также ещё одну компанию людей на ходулях, я плавненько втянулась в серёдку парада и мигом стала единым целым с толпой, вторящей барабанному бою первобытным кличем «Хей! Хей! Хей!». Снося на своём пути картины с мольбертов художников и журналистов с фонарных столбов, эта толпа с остановками для танцев и фотосессий, приветствуемыми всеобщим ликующим гулом воплей и свистов, прошла мимо ХардРок-кафе, высокое крыльцо которого было своего рода VIP-зоной для наиболее удачливых папарацци, помахав им козами и флажками, и финишировала в конце Арбата. Командовавший парадом взобрался на плечи Пушкину и Гончаровой, то бишь их памятнику, откуда пафосно размахивал флагом на радость фотографам; в немного разбредшейся толпе происходили трогательные встречи (на моих глазах какие-то две девушки узнали друг друга, говоря, что не виделись два года), совершались звонки по мобилам с целью определения своего местонахождения (типа «Ну как тебе сказать… в толпе») и удивительные находки («Кто потерял крышечку от НикОна?» - безуспешно вопрошал кто-то, подняв её над головой, так что мне вспомнилась песенка: «Я подарю тебе новую крышечку от аппарата Зенит…»); какой-то уборщик-молдаванин аж на таксофонную будку взобрался, чтобы всё было видно, однако мигом смылся, стоило мне направиться к нему, чтобы сфотографировать. Но главное не в этом, а в том, что расходиться никто и не думал, и парад развернули на 180 градусов, то бишь народ расступился, образовав коридор, по которому оркестр снова прошёл в авангард, а потом снова сомкнул ряды и пошагал вслед за оркестром. Снова прошли перед ХардРок-кафе, прилежно последовав правилу «мы белые и пушистые, машем и улыбаемся»; выдвинули идею, что по отчеству рыжая лиса Патрикеевна – не иначе как дочь рыжего (ибо ирландец) святого Патрика. А что только не скандировали: и «пиво!», и «сиськи!» (только упоминаний о логично следующих после этих двух слов ТГЕ я так и не услышала), и «Пат-рик!», и даже «Сне-гу-роч-ка!» и «Анархо-феминизм!». Уже подтянулись «лешие» и прыгали посреди толпы; «Мы пьяные ублюдки!» - заявило несколько человек, тащивших деревянную лестницу – видимо, вместо тарана; какой-то укуренный дядечка забирался на самые верхушки фонарных столбов и усаживался там, немыслимо переплетая с коваными узорами свои руки и ноги, да так быстро, что не успевала я пройти мимо одного фонаря, на котором он восседал, как уже видела его на верхушке другого. Периодически раздавалась команда: «Стой раз-два!», и парад останавливался и скучивался вокруг импровизированных площадок для танцев; самую продолжительную остановку сделали перед театром Вахтангова, когда корифеи парада встали, как на трибуну, на бордюр фонтана, бесцеремонно помахали флагом перед лицом золотой Турандот или кто она там и попытались было толкнуть речь, но та мигом потонула в выкриках типа «Землю крестьянам, заводы рабочим!». Дожидаться конца этой остановки я уже не стала, иначе действительно не успела бы заехать домой перед театром, посему я двинулась дальше по Арбату уже в одиночестве, надолго более не останавливаясь, села в метро на Арбатской и приехала домой. Ещё до возвращения я предполагала, что фоток везу с собой меньше, нежели в прошлом году – несложно было судить по тому, что в прошлый раз к концу парада батарейка моего фотика уже сдохла, а сегодня он уже держался; по прибытии же выяснилось, что их аж в два раза меньше. Буду их постепенно выкладывать, может быть, кто-нибудь, как и в прошлом году, узнает на них себя, может быть, и я у кого-нибудь в фотоальбоме потом найду себя; а пока прощаюсь, ибо мне ещё рецензию на сегодня же просмотренный спектакль писать, если ещё что-нибудь вспомню – непременно добавлю, если я что-то напутала – говорите, исправлю. Всех ещё раз с Днём святого Патрика!)