Игорь не ночевал дома уже вторую ночь под ряд. После скандала разразившегося в три часа ночи, он забрал свой портфель с документами и ушел, громко хлопнув дверью. Так сильно, что у Ольги просто перехватило дыхание и сердце выпрыгнуло из груди, и, разорвавшись о ребра, плюхнулось на пол к ее ногам кроваво-красным комком. Она сидела в звенящей тишине кухонных стен. Тишина просто оглушала ее, ревела роем истребителей в ее ушах. И эти истребители принесли на своих стальных крыльях очередную войну в их семейную с Игорем жизнь. Это был первый их скандал с битьем посуды, с криками, от которых кружилась голова, с упреками и обвинениями. Только Ольга никогда не плакала при муже, она дожидалась, когда он успокаивался, и со спокойным лицом уходила в ванную. Где под шум проточной воды выплакивала всю обиду. Но в этот раз Игорь ушел. И она разрыдалась сидя на полу среди осколков разбитых чашек и тарелок, которые кто-то подарим им на свадьбу. И впервые в жизни Ольга ждала, что войдет ее муж и увидит ее слезы. Прижмет к себе всем телом и успокоит ее. Ведь она кричала на него так, что сорвала голос. Она кричала потому, что ей было не все равно за их брак. Она боролась всеми силами и кричала о помощи, но слепые и глухие боги не слышали ее в тот вечер. В тот момент они перемещали судьбу других людей, спасали беженцев из горящего города, и им было не до страдающей женщины из-за другой женщины.
Когда он ушел, время потянулось как растаявшая жевательная жвачка. Секундная стрелка будто прилипла к цифре «8» на циферблате и дергалась в эпилептическом припадке. Только на утро Ольга поняла, что часы сломались и больше не идут. Так в этой кухне время перестало существовать. И во вселенной появилось еще на одно пустотное пространство больше. Оля сгребла все разбитые осколки в один мешок, и когда-то кружевные чашки, блюдца, чувства и кофейник, теперь валялись в углу в черном мусорном пакете. И она стала ждать. И цифра «8» и прилипшая стрелка казались ей бесконечностью. Солнце вставало и садилось. Земля кружилась и терлась своими боками о холодный космос, а время в этой кухне не шло. Его не было. Не было Его.
Вечером третьего дня после ссоры, в замочной скважине закопошился ключ и Ольгу, словно обдало ледяной водой, и острые края стального ключа царапали ей вены. Дверь была закрыта изнутри, и раздался звонок. Звук колокольчиков сорвал Олю со стула, и быстрыми бесшумными шагами, она бросилась к двери. Тело было холодным, невесомым и трясло от дрожи. Влажные руки соскальзывали с дверной щеколды, и Ольга никак не могла открыть дверь. Сухой воздух сбивался в горле комом и тяжело было дышать. Глухой щелчок - и на пол бросилась белая полоса подъездного света. Он стоял в своем черном пальто, гладко выбрит и с охапкой документов в руках. Ольга толкнула дверь рукой, и та распахнулась настежь, ослепляя ее белым светом. Силуэт мужа казался очень далеким, чужим и пах чужими духами. Закрытая дверь, словно демонстративно показывала, что его здесь не ждут, но горячая кастрюля с супом на плите показывала совершенное противоположное. Оля смогла лишь выдавить тихое – Привет. Воздух в горле все еще оставался сухим. Она шла по пластилиновому полу и тело горело. Она чувствовала спиной взгляд мужа. Чувствовала как он рассматривает ее силуэт и от этого испепеляющего взгляда ей хотелось выброситься в окно, скрыться, исчезнуть. Сердце колотилось, билось о ребра и еще чуть-чуть и оно снова прорвало ткани тела и вывалилось бы на пол. И Ольга увязла в тишине, в бесконечном не идущем времени. Оно прислушивалась, ждала, когда шаги мужа разрушат пустоту квартирных стен. Он все так же стоял в коридоре.
(...)