Тесс прижимала горячую душистую мочалку к своей промежности, она вдавливала ее в набухшие от кипятка губы, что бы хоть как-то вымыть запах чужих мужчин. Но ее лобковые волосы все еще источали запах мужской плоти, а не детского мыла, и вместе с горячим белым паром развеивались по ванной, возбуждая ее. По спине стекали тонкие струйки воды и мыльная пена, но Тесс все еще казалось, что каждый волосок ее смуглого тела источает похотливый запах. На узких бедрах все еще ощущалась боль от сильных объятий и виднелись белые вмятины, отставленные грубыми пальцами. На шее все еще рубцы от укусов и в глазах все тот же блеск битого стекла.