Мама давала мне денег и я шла за хлебом в соседнюю пекарню. Хлеб привозили два раза в день. В 12 дня, к обеду, и в 7 вечера, когда люди возвращались с работы. Я ходила к семи. Захватив попутно ведро мусором, т к в то время такой цивилизованной вещи как мусорный пакет еще не было, и медленно плелась по улице. Выбросив мусор, я прятала ведро за колесом припаркованного рядом Камаза. Он стоял на том месте сколько я помню свое детство. А потом бежала в пекарню. А из нее уже доносился запах теплого резинового хлеба, выставленного в ряды на деревянных полках. А внутри была жутка очередь. Иногда приходилось стоять по минут двадцать. Денег было мало и люди покупали по полбуханки хлеба, по четвертинке, редко кто брал целую. И вот в этой шумящей толпе, слушая все новости и сплетни города, дыша запахом свежего хлеба, приторных советских женских духов, стояла я и жутко волновалась, что мне могу неправильно посчитать сдачу или вообще не хватит хлеба. Я пыталась вообразить в памяти вкус. И вот я получала от продавщицы заветные полбуханки белого хлеба в запотевшем целлофановом пакете и выбегала на улицу. Я возвращалась к Камазу, забирала свое спрятанное ведро, иногда я забывала про него и мне приходилось возвращаться на полпути. Я плелась домой, ведро ударялось мне периодически об левую ногу, а я откусывала хлебную корочку и тщательно ее пережевывала. Мне нравилось, как мои губы прислонялись к теплой грубой корке хлеба, и как горячее тесто резиной тянулось у меня во рту и прилипало к зубам. От хлеба веяло теплом и запахом дрожжей. Пока я доходила до дома, я выедала огромную дырку в хлебе. И мама никогда за это не ругала.