Первый мой поцелуй случился в 6 лет с двоюродной пятилетней сестрой. Мы играли во что-то на подобии «дочки-матери», в связи с тем, что у меня были длинные волосы, я была женой, ну а она с короткой стрижечкой – мужем. Под кухонным столом у нас была квартира. Там мы воспитывали кукольных детей, проверяли у них уроки, водили на прогулки по квартире. Места в их доме было мало, поэтому мы с сестрой спали тоже вместе, как законные муж с женой. И целовались мы тоже как муж с женой. Помнится ее маленький упругий остренький язычок, как иногда шутя я покусывала ее пухленькие губки. Мы гладили крошечные тельца друг друга, и она иногда целовала мои неразвитые десятикопеечные сосочки.
Второй мой поцелуй случился лет в девять или десять. С человеком, который был старше меня почти лет на десять. Говорил, что влюбился в меня, хотя, что во мне тогда еще было? Разве только карие глаза и отросшая челка. Говорил, ну их всех шаболд этих, вот ты… Мне нравилось целоваться с ним, хоть мне иногда и казалось, что он готов съесть меня или его влажные губы засосут меня с головой. Мы часами сидели с ним на морском берегу, разглядывая звезды или стоя ночами у окна, он рассказывал мне различные забавные истории. Наверно, мало кого учил целоваться старший двоюродный брат. Но именно тогда до моего сознания докатились мысли, что поцелуи это не хухры-мухры, а это что-то ценное, святое. Очень долго в моей жизни поцелуев не было. Потому что поцелуй для меня стал символом выражения доверия, глубоких чувств.
А потом появился мой мужчина. Тогда в момент знакомства он был шестнадцатилетним, без единого волоска на груди, мальчишкой. Лишь по прошествии почти пяти месяцев мой мужчина прикоснулся к моим губам. Все опасался грубости и колкости моего характера. И лишь по истечению месяца ему удалось-таки соблазнить меня. Зато теперь мы целуемся редко. Я частенько целую его в затылок, и мурашки выступают по всей его спине, целую брови, веки, ладони. Они целует мне спину или живот. Но в губы мы целуемся так редко. Иногда мне кажется, что все ему осточертело и все прикосновения, телодвижения и голос ему противны, он отворачивается и о чем-то думает. Но иногда я просыпаюсь от того как ночью он меня обнимает, целует макушку и утыкается носом в затылок. Знаю, что ему нравится запах моих волос. Иногда я просыпаюсь от того, что его рука в промежности моих ног и в ладошки бережно сжаты мои губки. Иногда я просыпаюсь от того, что моя рука в промежности моих ног…
А спустя некоторое время мы с подружкой обнаружили приятную забавность в наших отношениях и частенько целовались. Иногда даже в людных местах, повергая в шок окружающих и будоража фантазии некоторых персон.
И что сделало меня такой извращенной? Может тот старый дед-педофил, который в пятилетнем возрасте водил меня на поле, плел мне цветочные венки, заплетал косички, целовал в голову, трогал он меня или нет, я не помню, но скорей всего трогал. Помню лишь, как его черненькая собачонка утыкалась мне своим мокрым носом в мои беленькие в синий горошек трусишки. И руки были у него грубые, значит, трогал, мудило. Или может та запретная толстая книжка? С красочными картинками и сочным описанием? Помню, как мама ругала меня и тщательно следила за мной, чтоб я не совала свои ручонки к себе в трусики, а у меня ума не хвата выйти из комнаты и ковыряться сколько душе угодно, вот дурная была. Или это может быть мой мужчина? Мой любимый извращенец.