[640x640]
Найденная на просторах интернета фотография моего дома вдруг заставила меня вспомнить историю моего детства и историю самого дома.
Почему я решила что это мой дом без всяких опознавательных на то знаков? Потому, что только мой дом имел такой странный подъезд на весь город, отсюда и его (дома) история.
Изначально дом был построен как военное общежитие, с центральным входом. Подъезды по бокам были для эвакуации в случае пожара. Но на моей памяти они всегда были заперты на большие амбарные замки. В доме была планировка обычных однокомнатных и многокомнатных квартир. В каждой комнате, в зависимости от ее размера, проживало от двух до четырех человек.
В 90-м году общежитие превратили в дом с коммунальными квартирами для семей военнослужащих. В одну из таких комнат были заселены мои родители и я. В соседней комнате, которая была меньше, проживал огромного размера дяденька. Жил он один и очень много пил. Ночами он расстилал свою шинель в прихожей перед встроенным фанерным шкафом, выкрашенным в больнично-белый цвет. И разговаривал с ним. А под утро засыпал на шинели в одних трусах.
В 93-м году началась массовая приватизация квартир. Моя мама, работавшая в то время в администрации города, всеми правдами и не правдами добилась собственности. Дяденька съехал, оставив нам в подарок маленький черно-белый телевизор с радиоантенной. Состояние дома было ужасное, как и все состояние разрушенной страны. В то время исчезли амбарные замки с дверей и мне открылся тайный мир заброшенных подъездов. Я находила там картины, мебель, посуду, игрушки, чьи-то письма и открытки, сложенные в коробку. Все это путалось в свете тонких солнечных лучей и летающих золотых пылинок. Этот мир был сказочным, таинственным и только моим.
Спустя год, может два, подъезды вычистили и открыли. Первый, нежилой этаж, разделили фанерной стеной на две части и в правом и левом крыле дома открыли по магазину. Магазин в левом подъезде назывался "Любава", в моем "Каштан". С одной стороны это было удобно. В любую погоду можно было спуститься в тапочках в магазин, купить малиновый йогурт и хлеб, продавщицы знали меня в лицо и иногда мне можно было брать продукты в долг до вечера, пока не приходила с работы мама. С другой стороны это было не удобно вообще. Во-первых бесконечная цепочка людей тянулась с утра до вечера, постоянно хлопала подъездная дверь и в колясочной был вечный сор из оберток и магазинных чеков. Во-вторых у нас завелись мыши. Мы жили на втором этаже и наша квартира находилась как раз над складом. Так у нас появился полосатый кот со сломанных хвостом.
В 97-м году стало совсем тяжело. Начались массовые сокращения. Люди выживали за счет осеннего сбора грибов, ягод и рыбалки. Работающим же переставали платить деньги и выдавали зарплату продуктами питания. В моей комнате стояли мешок с мукой, мешок с сахаром, два мешка с картошкой, в дальнем нижнем углу белого шкафа лежали завернутые в газету груши. Я помню как сама выменивала у соседей два килограмма сахара на четыре банки тушенки.
В 98-м грянул кризис. Развалилось все. Как выжили мои родители в то страшное время?! Закрылись почти все магазины, в том числе и те два, что были в моем доме. Люди выстраивались в огромные очереди, чтобы купить хоть что-то. В эти очереди мама отправляла меня. Приходилось стоять по несколько часов чтобы купить полкирпичика белого хлеба. И я тогда не понимала почему мама сердилась, когда я приносила домой обгрызанный во всех местах хлеб. Но нижняя корочка и уголки были такими вкусными! Как же тут удержаться и не откусить?! В тот же год из-за сильных морозов лопнули трубы отопления на городской ферме и в курятнике. За пару часов в кипятке сварилось все живое, а потом заледенело. Несколько дней на улицах продавали вареное мясо. Потом наступил голод. Мы ели раз в день и на ночь мама давала мне горячую воду с медом. Вход в магазины был небрежно замурован и долгое время на его месте выпирала кирпичная стена.
В 2000-м произошла реформа социального страхования и защиты населения. Первый этаж в доме был отремонтирован, перепланирован и отведен "соц. защите". Так это место называли в народе. Чтобы не тревожить жильцов дома, подъезд в "соцзащиту" сделали с другой стороны дома. Ступеньками аккурат под моим балконом, а козырек под балконом соседей. Когда мне хотелось побуянить, я бросалась с балкона бычками отцовских сигарет в курящих на крыльце людей. Однажды по козырьку соцзащиты в квартиру соседей залезли воры. А на стыке приемной и кабинета управляющего соцзащитой находилась наша ванная комната. И я с периодичностью в месяц затапливала эти два кабинета. Сначала они ругались на меня, приходили даже домой. Но я говорила, что не виновата в том, что производство стиральных машин допускает к выпускной норме такие плохие трубки, что их постоянно прорывает. Я тогда была подростком и я бунтовала. Через несколько месяцев мама получила должность в соцзащите и ходила на работу из подъезда в подъезда. Мечта многих москвичей сегодня!
В начале лета 2002-го я покинула город и свой дом. Еще пару раз я приезжала в гости к родителям. Но этом место мне никогда не было родным, а спустя два года жизни в Москве, так вообще стало чужим. И когда я вечером возвращалась домой и видела свет в окнах, что-то мерзкое и холодное ворочалось во мне. И так было на протяжении всего проживания в этом месте.
В 2004-м не стало отца, мама уже жила в Москве. Квартира была сдана в аренду семье.
В 2007-м году я приехала в город, чтобы продать квартиру и тем самым навсегда себя отвязать от Севера.
Вспоминать можно многое. В те времена не было пластиковых стеклопакетов и щели в рамах затыкали ватой. Наращивали батареи отопления, порой даже незаконно. Спасались от холода как могли. В белых шкафах, а их в квартире было шесть, я строила себе домики. Как я пряталась в туалете, потому как там меня никто не тревожил. Я исписывала и изрисовывала все стены. Как я с мальчишками лазила на чердаке и в подвале, как поджигали елку в подъезде, как оставляла любовные признания соседскому мальчике, бросая их в его почтовый ящик. И наш почтовый ящик, вечно искореженный, так как я почти всегда теряла от него ключи. Как я за два дня самостоятельно поклеила обои во всей квартире, как меня раздражал звонок, как я любила вид из окна на длинную улицу из снега вдоль других домов.

Фото из интернета, автора не знаю.