Что делать, если ты родился с дырой в груди?
В детстве ты слишком мал, чтобы это понять. Ты не понимаешь почему вокруг тебя нет друзей. Ты смотришь как гуляют дети во дворе, но выйти на улицу тебя никто не зовет. Никто не заходит за тобой по дороге в школу и никто не предлагает тебе зайти за ним.
Мне кажется, то время тянулось вечность. Так медленно, как падают хлопья снега зимой. Это потом, когда становишься старше, ты понимаешь, от чего ты сам себя интуитивно отгораживал и почему к тебе не подходили другие дети, понимаешь что чувствовали интуитивно они. Но это будет потом, в лет двадцать, а тогда, в десять, это было больно.
И когда учитель на уроке русского языка зачитывыет на весь класс твое сочинение как образцово-показательное, ты лишь слышишь предательское шипение за спиной.
Что делать, если в двадцать лет ты понял, что родился с дырой в груди?
Сначала ты окружаешь себя различными людьми, пытаясь ими себя заполнить. Художники, историки, писатели, музыканты. Ты упиваешься общением с ними. Ты до рассвета болтаешь о психологии человека, зачитываясь Козловым, Юнгом, Берном. Ты размышляешь о творчестве Ван Гога, Ван Эйка, Гойи, Рериха. Споришь о добре и зле в книгах разного времени. Ты проезжаешь свои станции в метро, уткнувшись в книжку, прогуливаешь лекции в институте читая книгу, порой, даже не умываясь с утра, ты уже читаешь. Ты ходишь по музеям, выставкам, в консерватории, в театры. Но однажды что-то щелкает и ты понимаешь - не то! Пусто!
Ты разворачиваешься и идешь с совершенно ином направлении. Ты связываешься с кутежниками и прожигателями жизни. Ты жутко пьешь. Начинаешь еще в четверг вечером и заканчиваешь в ночь с воскресенье на понедельник. Пьешь все, что горит и везде, где наливают. Ты не вылезаешь из ночных клубов, а утро встречаешь в каком-нибудь кафе. Где за столиком, с неизвестными тебе людьми, ты задеваешь за живое именно того мальчика, на которого пал твой выбор. Задеваешь разговорами о кварках, о расширении Вселенной, рассказываешь почему Алиса падает в кроличью нору и рассуждает о том, что будет если Землю прорыть насквозь. Ну да, он же не ожидает от девочки, которая пару часов назад выпивала раз десять по пятьдесят грамм водки, без закуски и не морщась, историй о Дарвине и Ламарке, Френсисе Дрейке и Колумбе, о политике Сталина через призму Радзинского и Климова. А потом наступает обед, кафе наполняется людьми, ты закутываешься в шарф, ловишь такси и уезжаешь домой спать. Летом ты бухаешь по-черному во дворе или на балконе у друзей, бухаешь до тех пока все окружающее не суживается до размеров унитазного кольца вокруг твоей головы; зимой ты пьешь в дорогущих барах (опять же до того момента, когда мир сжимается и помещается в кружок унитаза), просаживая всю свою зарплату, ибо совесть (или комплексы), не позволяют тебе выпивать за чужой счет. Но вот однажды, в пьяном угаре, смотря в унитаз, что-то щелкает и ты понимаешь - не то! Пусто.
Классический сюжет. Ты разворачиваешься снова и уезжаешь в Индию. Так в первый раз в твою дыру заглядывает религия. И ты как чумной уже ходишь и поешь мантры, хари Кришна, хари Рама, омываешься в Ганге ( и Ганга отныне для тебя Ганга, а не Ганг), отказываешься от мяса и алкоголя, ходишь на йогу. По возвращению идешь дальше учиться, поступая в очередной ВУЗ. Зачитываешься Индийскими ведами, альтернативной историей, это все перетекает в Родноверие. И ты уже уверенно знаешь, что где-то есть Шамбала, Нибиру. Ты знаешь почти все мудры и асаны, носишь капарду и бусы из рудракши. Но однажды, во время медитации, что-то щелкает и ты понимаешь - не то! Пусто.
Ты бросаешь все, что у тебя есть. Продаешь все, что есть. И на скопленные деньги отправляешься в путь. Ты просто едешь куда-то. Без графика и маршрута. И ты привыкаешь к этим бесчисленным дорогам, самолетам, аэропортам, взлетам и посадкам, к поездам, к сидячим креслам, кондукторам, гостиницам, залам ожидания, остановкам, десяткам километров с рюкзаком на плечах, к боли в спине и ногах, к сгибающему пополам холоду и размазывающей тебя, как масло, жаре. Ты привыкаешь к собственной вони, к грязным простыням, к холодной воде. Ты привыкаешь к рассветам в горах, к закатам на берегу океана, ты привыкаешь к воде горных рек из тающих ледников, к фруктам, сорванных тайком в саду, к чашке чая в чужом доме. Ты идешь. Идешь, идешь, идешь. И понимаешь, что пусто! Пусто внутри тебя, дыра зияет и стала еще больше, потому что еще больше стал ты.
И ты плюешь на все и возвращаешься в городской ритм. С головой ныряешь в работу, проходишь курсы повышения квалификации, тренинги, семинары, мастер классы. Создаешь семью. Создаешь уют и очаг. Но однажды во время секса, что-то щелкает и ты понимаешь - не то! Пусто.
Ты покупаешь билет, улетаешь за границу, бреешься налысо, закрываешься от мира, оставляя иллюзию своего присутствия в нем. Ты учишь языки, сводя к миниму общение на русском, читаешь книги, рисуешь. Но однажды вечером, сидя за столом, что-то щелкает и ты понимаешь... Что делать, если в тридцать лет ты понял, что родился с дырой в груди?
Ты все это время встречал людей. Даже влюблялся. Но спустя время они становились тебе скучны. Даже без слов, взглянув на некоторых, ты уже видишь их насквозь. Угадываешь их слова и поступки. Не то. Пусто.
И если вдруг ты кому-то скажешь об этой пустоте, никто не поверит. Скажут: Выдумка.
Пусто, мать его!