Ликующее существовало и у Баха, и у Моцарта, еще продолжало существовать у
Бетховена, пусть в умирающем виде - у Шуберта. К сожалению, позже, в творчестве
других гениальных композиторов, не по их личной вине, а по условиям времени, оно
приобрело ущербный вид. Какое-то удушающее счастье - в Лоэнгрине Вагнера. В этом
смысле композитор остался чище, честнее в Тристане, с его идеей любви-смерти.
Гениален конец Кольца нибелунга - вагнеровской оперной тетралогии, то есть
развязка ее заключительной четвертой оперы - Гибель богов, но там совсем не
баховское ощущение счастья. И когда музыка Вагнера использовалась официозно,
государственно - это не было случайностью. Подобное можно видеть у Чайковского.
Удивительно здесь сходство таких диаметрально противоположных натур, разных по
своей сути, по условиям жизни - оба они принадлежали одной ; эпохе и были ей
подчинены. Думаю, что дилемму ликующего и трагического решало время, а не люди,
потому что всякое время оказывается в чем-то сильнее людей.
То же происходило и дальше, приближаясь уже к нам. Экстатическое ощущение
счастья было у Скрябина, но ощущение это - душное, чрезмерное ....)
Беседы с Альфредом Шнитке / Сост. А. В. Ивашкин.- М., 1994
перекликается с Гессе.