Любимыми книгами для себя я считаю книги Жана Поля Сартра.
Они соответствуют моему ощущению этого мира, хорошо это или плохо.
Его «Тошнота» пронизана острым отчаянным чувствованием бессвязности мира, ощущением разрозненности его элементов. Как мне представляется, Сартр видит этот мир, как бесконечную партитуру, в которой голоса по отдельности сочетаются между собой, но в целом звучание этой партитуры – негармонично, авангардно. Все его восприятие мира – атонально.
Поэтому в своих книгах Сартр, ничуть не смущаясь, смешивает добро и зло, очень легко меняет их местами, весьма зло и насмешливо играет на чувствах читателя, который принимается оценивать с моральной точки зрения происходящее в его произведениях.
В его пьесах «добрые» и «положительные» персонажи волею обстоятельств, которые Сартр не устает придумывать, падают в пучину ада. Добрыми помыслами у Сартра неизменно выложен путь в ад. Я бы даже говорила о том, что это главный принцип и постулат его, во всяком случае, пьес.
Убийца же и предатель оказываются положительными героями, вызывающими сочувствие и даже симпатию читателя. Особенно меня поразил герой романа «Дороги свободы» Даниэль. Женофоб, одержимый манией убийства, он испытывает отчаянные мучения совести, но он не в состоянии быть другим. В результате, Даниэль наказывает себя тем, что женится на брошенной женщине, которая ждет ребенка от другого, которую ненавидит, но каждый день заставляет себя обходиться с ней так, что та ни на секунду не сомневается в том, что он ее любит. Его мысли, натуралистично описанные автором, настолько жестоки, что вызывают невольное осуждение даже у любителей «плохих парней». Но его поступки говорят о том, что возможно это праведник.
Ведь говорят где-то хасиды, что чем больше праведник, тем больше в нем дурное побуждение.

Читая, ты отказываешься от какой-либо оценки поступков героев. Наверное правильно – ведь думать о нравственности другого, не себя, даже в книге – самое последнее занятие, которым может заниматься человек.
Его пьесы имеют остро накаленное остросюжетное даже детективное драматургическое действие, сотканное из моральных противоречий. И в этом гениальное сочетание драматургии и бесформенности повествования всякого рода авангарда.
Возможно, это подростковое. Действительно, чего ждать от человека, любимый писатель которого – «летописец ада» (как он сам о себе писал). Вот у Фаулза главный герой «Волхва» тоже по молодости по-дендистски увлекается романами Сартра и Камю.
Возможно, моих сил не хватает сейчас, чтобы отойти от видимой экзистенциальной кляксы подальше и увидеть картину, в которой присутствует божественная гармония.
Собственно, чтение еврейских текстов – это такая попытка. Даже скорее не отойти, а присмотреться к этой кляксе и увидеть в каждом мазке кисти чудесную миниатюрную картинку.
Еврейские тексты имеют такое общее свойство: они часто кажутся удивительно бессвязными, но если присмотреться, ты видишь смысл.
Я очень надеюсь, что еврейские книги в скором времени повлияют на мое мировоззрение так, что к следующему сочинению я буду писать о том, как они на меня повлияли.
Особые надежды возлагаю на Сефер Йецира.)