после того, как мамс легла спать, я, позадававшись еще с полчаса вопросами "можно ли конформно отобразить сферического коня на сферическую кобылу" и "вдоль какого на хер пути идет первообразная", поняла, что толкать науку вперед будут другие навозные жуки, а я так и проведу остаток молодости дайвером в этой глобальной канализации

и я уже открыла друк-ленту, как вдруг выяснилось, что вопринимать и усваивать информацию мой моск напрочь отказывается
аргумент был короткий, но бескомпромиссный - "не лезет"
я пригрозила ему жестокой клизмой "форматцэ второй том Гессе", тогда он окончательно завис, и оживился только после того, как я клятвенно пообещала, что сейчас мы "сами что-нибудь наганапишем"

и тут же начались проблемы, потому что писать нам оказалось категорически не о чем
после недолгих колебаний я все же согласилась с его, московыми, доводами, и уже начала ваять про маму и глиняный хуй, как вдруг за моей спиной раздался тоненький голосок:

- а кто это тут опять про гениталии и прочие непотребности писать намылился?
оборачиваюсь - мама дорогая, да это ж муза всея лиру ко мне пожаловала
как есть - маленькая, смазливенькая, в розовом потрепанном платьице, в одной руке перечница, в другой - бутылка из-под минералки перье, а на голове бантик, как у михалковской жены
я от испуга аж в носу ковырять перестала
- драссти, - говорю, - тетенька, че надо?
...



прод. след.