Домой я возвращался в конце мая. Тогда тоже моросил небольшой дождь, но в купе было темно, и капли бесшумно налипали на стекло и растворялись бесследно.

Это было ранее утро, предпоследняя станция маршрута. Все оставшиеся в вагоне пассажиры мирно спали: у них была еще пара часов на сборы, да и на конечной некуда спешить. Другое дело я: поезд останавливался на моей станции всего на минуту, так что приготовиться следует заранее.

В четыре я бросил попытки заснуть и начал тихо и аккуратно, стараясь не потревожить соседей по купе, собираться. Свернул постельное белье, быстро переоделся и стал ждать. Куда я так торопился, если ехать еще час?

Я сидел на нижней полке и смотрел на сопящих соседей. Крепкий мужичок напротив меня спал, закрыв лицо газетой со сканвордом, который он разгадывал до отбоя, а его мясистая жена мирно похрапывала на верхней полке. В первую ночь эта ее особенность изрядно раздражала, так что пришлось потратить почти четверть заряда на телефоне, слушая плеер. Но потом ее монотонное гудение наложилось на звук колес, стук ложки в стакане, бряцание ремешков чемодана на верхней багажной "антресоли", и я перестал замечать новый источник шума.

Подо мной ехала довольно симпатичная девушка-биолог, и именно ее я сейчас вынуждено (и не без удовольствия) задевал собой, ожидая прибытия. Впрочем, девушка крепко спала, не обращая на меня никакого внимания.

Устав сидеть, я вышел из купе. Смотреть на пейзажи за окном уже изрядно надоело, да и все равно было темно и ничего не видно. В конце вагона горел свет в купе проводников. Видимо, дежурившая в эту смену женщина помнила, что мне выходить, и готовилась разбудить меня, а может просто не спалось. Я слышал, что у железнодорожников бессоница не редкость.

Я ждал, когда она выйдет из своего купе, чтобы подать ей знак: "Все в порядке, не надо беспокоиться, я прекрасно помню, что мне выходить и уже готов". Решив как-то форсировать процесс, я зашел обратно в купе, чтобы отнести ей постельное.

Девушка-биолог проснулась и уже наливала себе в стакан яблочный сок. Посмотрев на меня, она едва заметно улыбнулась, и шепотом спросила, сколько времени. Я ответил, что сейчас полпятого и до конечной еще полтора часа минимум. Тогда она скромно улыбнулась, выпила свой сок и легла спать дальше. Я улыбнулся, хотя из-за полок она не могла видеть, ну да и ладно. Совсем скоро я выйду из поезда и забуду о ней навсегда.

Я проверил постельное дважды: все ли на месте, особенно маленькое полотенце-тряпочка. Оказалось, что не хватает наволочки, но она быстро нашлась, смятая в другом белье. Я сложил все ровно, как мог, завернул матрас, снял сверху свою небольшую сумку с поклажей.

После непродолжительной беседы с проводницей, я сдал ей белье, и с сумкой вышел в тамбур. Ехать оставалось еще около пятнадцати минут. Я слушал громкий стук колес поезда, холодный ветер звенел за открытым окном. Пахло металлом и сыростью. Я ждал.

Наконец показались знакомые строения: мы въезжали в город. Поезд начал замедляться, дома и заводские трубы в окне ползли едва-едва. Раздался скрип тормозов, и поезд остановился. Проводник открыла мне дверь, опустила лестницу, по котором я сошел на асфальт платформы. Затем я попрощался с проводницей.

Утро пахло свежестью, не смотря на запах гудрона и смога. Моросил слабый дождик, первый в этом году на моей памяти. Судя по лужам, впрочем, далеко не первый здесь. Я быстро промочил сандалии.

На платформе негромко разговаривали начальник станции, обходчик в оранжевой спецовке и милиционер. Кроме меня на станции вышла семья из вагона через два от моего.

Поезд за моей спиной тронулся. Я пару секунд посмотрел на его уходящие борта, а затем пошел в сторону автобусной остановки. Кажется, движение вот-вот должно начаться.

К вокзалу брели сонные студенты, из тех, кому не повезло добираться до университета на самой первой электричке. Сейчас у них сессия, должно быть. Я шел с сумкой к маршрутке. Я смотрел на черное небо и слушал воздух, дождь, город. Давно я не дышал так свободно, хотя дышать тут было особо нечем.

В маршрутке уже сидела та семья с моего поезда. Я скромно улыбнулся им, как старым знакомым, отсчитал водителю за проезд.

Через минуту мы поехали. Я смотрел как просыпается завод, хотя вряд ли он вообще засыпает. Светофоры еще не включили, машин почти не было. Я проехал четыре остановки и вышел. 

Как усталый скиталец возвращался я домой, шел по старым улицам, поднимался в знакомую как пять пальцев горку. Нащупал в кармане сумки связку ключей, я открыл домофонную дверь, зашел в старый-добрый подъезд, вызвал лифт уверенным движением. Ничего не изменилось здесь, но все заново встречало меня и тихонько радовалось.

Я поднялся на свой этаж, открыл свою дверь, снял промокшие сандалии и куртку, бросил на пол дорожную сумку. На кухне я налил себе стакан воды и выпил медленными глотками. Затем я разделся, принял душ, прошел в пустую комнату и лег спать.

Ветер привычно заигрывал с балконными окнами, подвывая на разных частотах. Я смотрел в потолок и не мог заснуть еще некоторое время. Но через десять минут усталость и тишина сморили меня и глаза закрылись сами собой.

За окном начинался все сильнее первый в этом году дождь. С этим старым другом одиночество на время оставило меня, он погрузил меня в объятья глубокого забытья